Валери еще минуту постояла на том же месте, обдумывая ситуацию. Эти двое считали, что полностью себя обезопасили, взяв с нее слово, что она никому не скажет, как они преспокойно передавали порошок в общественном месте, вообще не прячась. Думали, что круто законспирировались, чтобы просто и весело обмануть закон. Они смотрели на нее, разговаривали с ней, отвечали на вопросы, брали ее сигареты, но ни один их них не поинтересовался, что она – человек, который полгода назад уехал из Линдо, не оставив там ничего, кроме нескольких жалких книжонок, – везла в своем непомерно большом и закрытом на кодовый замок чемодане. А везла она вовсе не книги.
Глава 4
Праздник для «своих»
Не успела она войти, как звук, похожий на выстрел, прогремел на весь дом – это пробка от шампанского ударила в потолок. Громадная хрустальная люстра слегка покачивалась, и восторженные крики находившихся в зале людей, казалось, все больше приводили ее в движение. Бьющий все рекорды громкости смех отражался от стен, пестрыми бабочками кружился по залу, переполненному кричащими людьми, кажущимися маленькими рыбами в огромной накрепко закрытой банке, которую взбалтывала чья-то огромная рука.
Кто-то опустошал бутылку вина, стоя на оконной раме, кто-то судорожно хватал канапе с блестящих подносов, кто-то пытался забыться в танце, кто-то медленно сползал по стене на пол, из бокала проливая на себя остатки алкоголя. Люди были не в себе.
На входе Валери чуть не сбила компания еле державшихся на ногах девушек. Они прошли мимо, смеясь и балансируя на шпильках, – по воздуху разлился аромат духов, смешанный с терпким сигаретным дымом. Их смех отражался в каждом зеркале, журчал в каждом бокале, становился таким громким, что сотрясал стены, поднимался тяжелыми басами от пола и спускался с потолка легкими нитями крутящейся вихрем мелодии, обволакивая все пространство первого этажа. Все это буйство было подчинено музыке, оно существовало в единстве с ней и жило по ее законам – независимо от того, чем был занят каждый в отдельности, толпа двигалась в такт мелодии, волнообразными движениями, будто все держались на одной ритмической волне.
В руках у Валери оказался глубокий бокал, в котором плескалась прозрачная жидкость. Она не видела, кто дал его ей. До дна. На вкус, как вода, но эта вода обожгла ее пищевод и мгновенно брызнула в мозг, зажигая в нем каждое нервное окончание. И тогда она почувствовала то, что не могла до конца объяснить: это было похоже на пробуждение – будто ее реальная сущность, до того времени пребывавшая в многолетнем сне, внезапно открыла глаза и увидела мир – увидела его таким, каким видит человек при рождении: шумным, чрезвычайно ярким, абсолютно новым.