Долгожданное путешествие состоялось. Гремит победы звон! Ничего не гремело. Кроме грома. Особенно когда они причалили в родном порту и бежали к зданию под градом холодных капель. Валери, умело законсервировав в голове все полученные впечатления, питалась ими еще несколько месяцев. Она часто садилась в кресло и перелистывала альбом с фотографиями, мысленно переносясь в то место, которое видела на черно-белом матовом отпечатке, ощущала то живое тепло, слышала быструю речь людей, чувствовала вкусы и запахи. Ей нужно было растянуть это удовольствие, нужно было помнить, что она жила, жила не так, как люди вокруг, в этих никому не интересных недогородах. И все равно, что теперь жизнь будет становиться все хуже, а денег – все меньше. Главное то, что она жила, а ради этого стоило потерпеть.
Альберт Астор вернулся из поездки, которая отняла у него миллионы нервных клеток, уставшим, больным, забытым многими и уже далеко не таким богатым. У него либо не хватило силы воли, чтобы преодолеть все передряги, посыпавшиеся на его голову, либо он настолько разочаровался в самом себе, что потерял надежду на то, что их жизнь станет лучше. Они посовещались и решили, что лучше будет продать дом и переехать в город поменьше. «Не сидеть же всю жизнь на одном месте!» – такой была официальная причина их переезда. О реальной знали только они двое. Альберту предложили работу в мэрии с возможностью удержания контроля над старым бизнесом через посредника, и они сразу же перебрались на острова.
Часы пробили восемь. Солнце садилось, и комната была окрашена в оттенки красно-фиолетовой гаммы. Смазанные цветовые пятна медленно перемещались по стенам, делая их похожими на полотно для показа старого фильма, и постепенно теряли яркость. На улице уже темнело, холодный сумрак разливался по улицам, стекал с крыш соседних домов, подползал к фонарям, утверждая их свет в наступающей ночи. Окраины города мирно засыпали под голоса в телевизорах или под унылые завывания эстрадных див, а клуб «Веранда», например, только начинал жить: музыка гремела на весь квартал, в котором почти не осталось жилых домов, из окон пробивалось мерцание разноцветных фонариков, гирляндами опоясывавших стены; возле главного входа, как всегда, толпились юноши с девушками, пытавшиеся высмотреть свободный столик и окунуться в атмосферу безнадежного веселья, спасавшего их от скуки и однообразия провинциальной жизни.