Один раз я, не успев увернуться, словила посланную "змейку" левым плечом, отчего всю левую же половину моего тела пронзила адская боль, заставив вскрикнуть. А рука просто повисла плетью, практически полностью потеряв чувствительность.
Маг захохотал, и ему вторил хриплый смех полузверя, который так и продолжал оставаться прикованным к стене. Человек не посчитал нужным отпустить его, целиком сосредоточившись на своей цели. Мне.
На глаза навернулись слезы, но я, закусив до боли губу, запретила себе раскисать. И игра в кошки-мышки продолжилась. Вот только теперь я, осознав, чем мне грозит встреча со молниями моего противника, стала куда осторожнее и изворотливее (благо пространство позволяло побегать, и укрытий было в достатке).
А пока бегала да пряталась, растирала пострадавшую конечность (дабы возвратить той подвижность) и думала, как быть. Долго весь этот беспредел не продлится, и, рано или поздно, я снова попадусь. И не факт, что на этот раз молния не прилетит мне в голову, оборвав тем самым жизненный путь. Нет, надо что-то придумать. Причем в самое ближайшее время!
- Эй, магик! Освободи меня, и я быстренько поймаю для тебя эту самку! - прокатился по залу громкий полурык пленённого мной мужчины.
- Умолкни, волк! Без тебя разберусь! - впервые, с момента своего появления, атаковавший меня молниями чародей открыл рот для того, чтобы что-то сказать, а не просто посмеяться.
Я же в этот момент едва ли не по-пластунски ползла между каменными лавками, которые давали такое прекрасное укрытие. Рост и комплекция позволяли мне бегать не только между рядами, но и пролазить под ними, где магу с его "змейками" было сложнее всего меня достать.
А пока ползла, разрабатывала план. И первое, что собиралась сделать - это потушить все факелы. Да, таким образом я практически лишу себя возможности ориентироваться в пространстве, но и моему противнику в этом случае тоже придётся непросто. Поди, попади в цель, если ты её не видишь!
Думать же о том, что у этого типа есть какое-то иное зрение, кроме обычного (которым тот и без света будет прекрасно видеть), не хотелось. А ещё неимоверно радовало, что полузверь, которого я самолично посадила на цепи, продолжал на них оставаться. Было у меня предчувствие, что в темноте, благодаря той самой полузвериной природе, он видит ничуть не хуже, чем на свету. И в этом случае я бы и минуты не пробегала.