Мне захотелось протереть глаза. А еще лучше проснуться, чтобы этот дурной сон закончился. То, что я видела, не могло быть правдой! И, наверное, потому с губ сорвался совершенно глупый вопрос, когда мне, застывшей в дверях кухни и почему-то остающейся при этом совершенно незамеченной участниками действа, надоело созерцать сею пасторальную картину.
- А что тут происходит?
Вот только если я ожидала, будто мне хоть кто-нибудь что-нибудь объяснит, то жестоко ошиблась, потому что вместо тех самых ожидаемых объяснений я услышала следующее:
- Дашунь, а что ты тут делаешь? - растерянное от Вадима.
- Дарья, ты почему не на работе? - суровое уже от свекрови.
- Здрасьте! - изрекла незнакомая мадам, оторвавшись от сладкого.
- И вам не кашлять! - коротко кивнула я ей и, обратив свой взгляд на благоверного, снова спросила:
- Так что тут происходит, Вадим? И кто ваша гостья?
- Обед! - сообщил мне тот, махнув рукой на стол. - А Надежда - не гостья. Она - моя муза, и теперь будет жить с нами.
- Э-э.. Прости, что ты сказал? - переспросила я, решив, что ослышалась. - Это шутка такая, да?
- А чему ты удивляешься, Дарья! - вступила в разговор моя свекровь. - Я уже не так молода, чтобы справляться по хозяйству самостоятельно. Да и Вадику постоянно требуется рядом нежная женская рука. Ты же всё время на работе!
- Ясно, - пробормотала я, совершенно оглушённая ТАКИМИ новостями.
Устраивать сцен не стала. Как не стала говорить мужу и его матери о том, что если бы не я и моя работа, то мы трое на одной картошке жили бы. Пенсии свекрови и тех крох, что получал за свои художества Вадим, было явно недостаточно для нормальной жизни.
Молча развернувшись направилась в спальню. Там, открыв шкаф, отыскала чемодан и принялась складывать свои вещи. Делала я это словно робот, потому что эмоции как отрезало. И даже понимание, что сегодня я потеряла не только хорошую работу, но и семью, почему-то не трогало.
Ни пришедший следом за мной Вадим, ни его родительница, пожелавшая стать свидетельницей выяснения наших отношений, не отвлекли меня от процесса сборов. А на все их вопросы сообщила лишь одно короткое:
- Ухожу!
Что тогда началось - не описать словами! Это просто надо было видеть. Вот только происходящее уже не задевало ни в коей мере. Ни уговоры благоверного остаться, ни обвинения во всех смертных грехах, которыми щедро засыпала меня свекровь, не возымели никакого эффекта.