Герман расплатился с хозяйкой, оформил необходимые документы и со своим небольшим багажом переехал в Павловку. Со временем он собирался перевезти и мать, которую оставил в квартире недавно сданного дома в Люблино.
Дом родителей Оксаны стоял по соседству и Герман, осваиваясь по первому времени, частенько заходил к ним в гости.
– Оксана у меня хозяюшка, – приговаривала Татьяна Макаровна, мать девушки. – Сама пирожки пекла. Да ты угощайся, у нас всё просто.
–Спасибо. Душевная у вас деревня. Люди хорошие, приветливые, – улыбался Герман.
–Конечно, не то, что ваши, городские! Мы здесь все друг друга знаем, если что – поможем. Главное – не стесняйся, – продолжала мать, накрывая на стол.
Оксана стояла в коридоре и из-за шторки наблюдала, как мать разговаривает с парнем. Она взяла с полки чашку с мелкими цветочками и вышла в кухню.
–А ты, мама, чего же гостю попить не предложила? Вот компот из свежих ягод. Угощайтесь, – девушка подала ему напиток и поправила волосы.
Городской парень давно обратил внимание на молодую соседку. Красивая девушка с длинными черными волосами и точеной фигурой ярко выделялась на фоне простых деревенских жителей. Бездонные зеленые глаза манили и околдовывали, стоило лишь только заглянуть в них. Светлая кожа, длинные ноги, Оксана могла дать фору любой столичной штучке.
Герман был одинок и влюбчив. С привлекательной девушкой он познакомился сразу же, едва успел внести первые вещи в купленный дом. Соседка была приветлива, но на более близкое знакомство не решалась. Герман пользовался каждой возможность встретиться с ней.
Вот и сейчас, сидя в гостях и общаясь с ее матерью Татьяной, он ловил каждое движение ядовитых зеленых глаз и ждал, когда девушка останется с ним наедине.
Время делало свое дело и расстояние между соседями сокращалось. Вскоре девушка сама стала приходить к Герману. Всякий раз она приносила ему угощение. Оксане было интересно слушать молодого человека. Тот много рассказывал ей о жизни в городе, о своей работе и планах на будущее.
За разговором часы пролетали незаметно, и однажды Оксана засиделась допоздна. На улице было уже темно, как девушка вдруг засобиралась домой. Герман горел от нетерпения и нашел в себе решимости сделать, наконец, следующий шаг. Он преградил путь и, стоя лицом к девушке, взял ее за плечи и сказал: