Язык как инструмент дифференциации
В России на протяжении многих веков по речи можно было определить, к какому сословию принадлежит человек. Сравним фразы героя романа «Обломов», в котором действие происходит в первой половине XIX века, и фразу Кутузова из романа «Война и мир» (действие происходит в самом начале XIX века):
«…Кабы не барыня, дай Бог ей здоровье! – давно бы сгиб я на морозе […] Да из-за меня и ее стали попрекать, я и ушел, куда глаза глядят! Вот теперь второй год мыкаю горе…» – говорит Захар.
«Ваш сын… надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим знаниям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного…» – говорит Кутузов о князе Болконском.
В обоих случаях манера речи служит дополнительной характеристикой героя и, кроме прочего, сообщает нам его социальный статус. В современном мире необходимость маркировать социальный статус через язык отпала, однако сама потребность дифференциации – разделения по тем или иным признакам – осталась.
Пример тому – случай из моего личного опыта. Недавно я познакомилась с программистом, который любит футболки с надписями. Надписи, правда, сплошь состоят из латинских букв и косых палочек. Спустя несколько дней знакомства я не выдержала и спросила, что они означают.
– Да это известная программерская шутка, – ответил он. – Я так определяю своих. Если кто-то начинает смеяться, взглянув на футболку, сразу понимаю – свой человек. Я же не просто программист, – многозначительно добавил он. – Я линуксоид.
Линуксоидами называют сторонников программного обеспечения Linux. Это я теперь знаю, а в момент разговора вопросительно уставилась на нового знакомого.
Кстати, вы понимаете, что здесь написано?
По тому, как и что говорит собеседник, можно примерно определить его возраст (подростки выражаются более современным языком), сферу профессиональной деятельности (почти в каждой профессии существует специализированная лексика) и даже место его рождения.