Здесь, внизу, проход был шире, можно было двигаться почти в полный рост, лишь изредка уклоняясь от плачущих сосулек сталактитов, да обходить торчащие то тут, то там скользкие наросты сталагмитов. Что-то они напомнили, и я силился вытащить из памяти это воспоминание. Не знаю, что именно вызывало энтузиазм моих друзей, они шли весело и бодро, а мне с каждым шагом становилось хуже. Я никогда не страдал от клаустрофобии, но сплошная темнота вокруг и пронизывающая до костей сырость достала уже.
– Ребят, давай передохнём. Я бы паутинку надел.
– Давно пора! – откликнулся Игорь. Кинта молча кивнула, сняла свой шлем и поставила его на сталагмит.
– Вспомнил!
– Что? – откликнулась Кинта.
– Эти сталагмиты! Они – как оплывшие свечки. У нас в детстве была такая бутылка, служившая подсвечником. На ней много, много свеч отгорело… Любил ребёнком на неё смотреть. Эти наплывы будили фантазию.
– Здесь или на материке это было?
– Не знаю. Думаю, здесь. Дома без свечей обходились.
– Точно! Я тоже вспоминаю! – обрадовалась вдруг Кинта: – У отца такая была. Может, и сейчас есть. Там ещё наплывы многоцветные от разных свечей. Очень красиво.
– Что ты ищешь? – спросил Игорь.
– Местечка, где можно присесть. Эти сталагмиты конечно красивы, но скользки и остры к тому же.
– Наум! Посмотри в дальнем углу. Мне кажется там плоская глыба. – подсказала Кинта.
Действительно, она была права. Камень оказался достаточно ровным. Одеть паутинку заняло пару минут. Когда наклонился, чтобы обуться, заметил возле камня пустую пластиковую бутылку из-под воды. Сейчас таких нет, но помню, мать рассказывала, тогда ими пользовались повсеместно.
– Ребята, а они здесь точно были! – вернулся я назад с бутылкой в руке.
– Я тоже это заметила, – утвердительно заявила Кинта: – видишь обломанные сталактиты? Их остроконечные обломки лежат не в случайном порядке – они указывают туда!
– Значит туда и пойдём. – решительно заявил Игорь, и мы двинулись в путь. Идти было трудно, проход изрядно петлял, повторяя изгибы русла подземной речушки. Острые обломки гранита, оторванные от скал землетрясением, то и дело преграждали нам дорогу. Уже метров через двести, когда тропинка вывела нас в просторный зал, мы разом вздохнули с облегчением, а Кинта подняла руки:
– Мальчики, вы как хотите, но я должна передохнуть.