Хрясь…
Карандаш сломался на склоне горы с красивым названием Гораксена.
– Пошел к черту, – швырнув на пол бесполезный огрызок, Зоя замерла.
Ведь именно на эту гору они с Костиком так и не смогли подняться. Внезапный дождь, заставший их на полпути, сделал дороги скользкими и опасными и, решив не рисковать, они повернули обратно.
– Ничего! Мы ее в следующее лето покорим! – пообещал тогда любимый.
– Ловлю на слове, – рассмеялась Зоя, вглядываясь в мрачную растительность покрывавшую гору зеленым покрывалом. – Мне бы очень хотелось там побывать.
Ночь уходила, но плотные ставни не пропускали в дом солнечный свет, а поднявшаяся откуда-то из глубин, холодная ненависть до краев наполнила душу. Холодная и мертвая…
Иногда, будто приходя в себя, Зоя удивленно рассматривала лежащий перед ней лист ватмана, и профессионально нарисованный город. Нарисованный так странно, что создавалось впечатление, что ты находишься внутри рисунка.
В такие моменты Зоя уходила в ванную и вставала под горячий душ.
«Зачем я это рисую? – прорывались мысли. – Где Костик? Почему я решила, что он бросил меня? Может, что-нибудь случилось? Надо бежать, узнавать, искать, а не заниматься черт знает чем!»
Горячая вода резко заканчивалась и, постояв под обжигающими холодными струями, она снова бралась за карандаш.
Последний штрих и рисунок завершен…
Город выглядел как настоящий.
Со всеми домами и улицами, скверами и парками. Фонтанами и скамейками. Рынками и магазинами. С платановой аллеей и сосновой рощей.
Вот только гора с красивым названием осталась недорисованной. Карандаши ломались ровно на том месте, куда дошли тогда Костик с Зоей. Дошли и повернули обратно.
И выделялась теперь Гораксена среди товарок огромной белой проплешиной. Показалось даже, что клубиться в проплешине густой молочный туман, не давая возможности разглядеть; что же там внизу, или верху?
Зоя потерла усталые глаза. Туман исчез.
Положив рисунок на пол, она с минуту удивленно таращилась на него, точно помня, что вначале ватман был меньше размером. Теперь же расстелившись ковром, он занял почти все пространство.
Внезапно наступив на что-то острое, Зоя удивленно вскрикнула. Под ногой оказалась скульптура белой невесты.
«Это же невозможно! Как я могла пораниться об нарисованную скульптуру?» – и, зажимая рану, из которой сочилась кровь, она с ужасом наблюдала, как увеличиваясь в размерах, рисунок становится трехмерным.