>Мужчина отошел в сторону, и уже из глубины коридора:
>– Да, вы проходите, коль снимали, снимайте и дальше. Куда же вас теперь денешь.
>Он, побрел на кухню.
>Девушка закрыла за собой дверь, поставила сумку, сняла легкую кофту, повесила на вешалку.
>– Вы, не волнуйтесь, я недельку поживу, а там новое жильё найду.
>Открыла сумку, вытащила пакет и на кухню.
>Он, вылил остывший чай в раковину, снова зажег конфорку, поставил чайник. Она на пороге, и сразу в действо.
>– Мама тут варенье клубничное передала и пирожки, мы с Анной Николаевной всегда в это время чаи гоняли.
>Он, смотрел на неё, как она хлопочет за столом, как по-хозяйски достает из буфета чашки, ставит их на блюдце, Ломаные его бублики, высыпает в пиалу, а на место их в широком блюде появляются румяные пироги. Густое варенье, массивным, клубничным джемом, вываливается из банки в прозрачные розетки. Всё быстро, ловко, все красиво, все по-домашнему. Вот и она, красивая, с горящими глазами, смотрит на него. Неловко улыбается.
>– Давайте, что ли посидим, по-домашнему. Помянем. Вы глазами на вашу маму похожи, ей так не хватало вас. Почему всё, так быстро?
>– Это точно, быстро.
>Чайник не дал ему договорить, засвистел, требовательно и настойчиво.
>Они только вдвоём лицом друг к другу, пьют чай. Она ломает пирожок, макает его в густой джем, подносит ко рту, откусывает маленькими кусочками, лишь потом запивает. Делает это просто совсем по-детски, смешно и забавно. Он, только чай, смотрит в её сторону. Она вся в разговоре, успевает пить, есть и говорить.
>– Мне, Анну Николаевну в социальной службе посоветовали. Иди, мол, к ней на квартиру. Старушка одна, сын говорят, где-то на севере шастает, совсем забросил мать. А старушке ведь уже восьмой десяток, тяжело ей. Ты молодая, институт много времени не занимает, будешь присматривать, и тебе хорошо, и старушке не одиноко. Мне то, что лишь бы крыша была. Правда, в общежитии веселее, но где веселее, какая там учеба. Анна Николаевна, хорошая была, добрая, я её бабушка Аня, называла. Сядем всегда вечером чай пить, а она о вас. Всё досада её бедную тревожила, что внучат, так и не увидит. А вы, что же пирожки не едите?
>Он, увлекшись её монотонностью разговора, её манерой, пытался проникнуть в её сокровенное, то, что скрыто за огоньком, лукавых, красивых глаз. Вопрос девушки не сразу дошел до него. Почувствовав свою неловкость, за скрытое наблюдение и повисшее молчания, произвольно потянулся за пирожком. Потом, уже вертя пирожок перед глазами, произнес: