Слух поймал шорох ветра и едва слышный вдалеке гул автомобилей. Дениэл приземлился на бархатистую лесную подложку, накрыв собой какой-то мягкий предмет. Он испытал чудовищное дежавю, отталкиваясь руками от рыхлой земли, покрытой прошлогодней листвой.
– Цела? – Произнесли его губы, неконтролируемые сознанием.
– Да, – выдохнула девушка, лежащая в его объятиях.
Он замер, не смея шевелиться. Ее испуганные карие глаза, казалось, отражали всю его жизнь, сканируя мысли, добираясь до самой души. Мужчина задохнулся от ее взгляда, опьянел от присутствия, он попытался вырваться из иллюзии, но не смог преодолеть магнетизма ситуации и склонился к ней ниже с неконтролируемым желанием поцеловать.
В его груди что-то хрустнуло.
– Бежим! – Скомандовал тот Дениэл, который сопровождал девушку.
И пара, наспех поднявшись и хромая на одну ногу из четырех, ту самую, что зажала ветка, побежала вперед, оставив лежащего на груди путешественника в ворохе листьев.
Дениэл сел на землю, глядя на свои трясущиеся руки. Сердце выбивало барабанную дробь, оживляя, разгоняя кровь, включая голову.
Алекса. Это была она, та девушка с пляжа. Та, кому предназначалось кольцо. Та, которая… Ребра снова затрещали. Вероятно, он повредил их в падении на землю. Дениэл оглядел свою белоснежную футболку, ощупал руками тело, и, убедившись в целостности, поднял взгляд на беглецов.
Знакомый неухоженный газон с лилиями и флоксами окружал его теперь, скрывая тело пришельца от выходящего из дверей дома мальчика восьми лет.
– До завтра! – Помахал ребенок стоявшим в дверях родителям.
– Снова здесь! – Возмутился Дениэл. – Что мне здесь нужно сделать?
Его двойник зашагал по дороге, оставляя позади родной дом и прилетевшего гостя.
– Мальчик растет! – Раздался голос отца за дверью.
Ветер щекотал подбородок раскачивающимися вокруг цветами, он шуршал августовской листвой на соседском молодом дубе и шевелил волосы на голове мужчины, лаская шею.
– Том, мы ведь это уже обсуждали! – Раздался из кухни дома едва слышный голос матери.
Родители завтракали и ссорились, чтобы, расставшись, никогда не увидеться вновь.
– Ты ведь хотела уехать из этой дыры! – Крикнул ей Дениэл, поднимаясь с густого нестриженного газона.
– Я устал от этой дыры! – Вторил ему эхом голос отца, пробирая до мурашек идентичностью тембра. – Здесь, кроме бара и завода, нет больше никакой жизни.