Эшли протянула к нему изящную светящуюся серебристо-голубоватым сиянием ладонь, а Дениэл заметил, что его бабушка невероятно похожа на Алексу.
Алексу?
С гулом реактивного двигателя его потащило назад, отодвигая светящуюся пару предков на расстояние нескольких вселенных. Он с выбивающим душу ударом приземлился в собственное разрушающееся тело, запищали аппараты, легкие раздулись от мертвого электрического воздуха, вгоняемого внутрь подушкой искусственного дыхания. Он снова оказался в больнице.
Рядом сидела девушка с черными ямами мертвеца под ясными глазами и держала его отощавшую ладонь. Она улыбнулась и с нежностью сообщила ему:
– Вот мне и восемнадцать.
Мудрость, любовь и принятие любого исхода делали ее, едва достигшую совершеннолетия, похожей на ветхую бабушку, разменявшую не первую сотню веков. Провалившиеся щеки, обострившие скулы до костяных бугров, напоминали пиратский черепок с флага, даже грима не требовалось.
– Можно официально начинать половую жизнь, – рассмеялась она с грустью.
Боже, она еще пыталась шутить! Дениэл задохнулся от нежности к этой хрупкой живой душе, которая теперь тоже светилась голубым прохладным светом. Он опустился взглядом на уровень ее лица и произнес:
– Я люблю тебя. Люблю всем сердцем.
Девушка затихла, сканируя его своим пристальным взглядом, который горел теперь такой живой жизнью, что умирающее тело не в силах было погасить этот огонь. Но вдруг она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, собираясь с силами.
– Дениэл, я хочу тебе сказать одну вещь, – начала она с болью от того, что ей приходится это произносить. – Послушай, твой отец умер в твоем возрасте, с точностью до недели.
Комната неожиданно расширилась от ее слов, запульсировала и стала светлее. Пространство, казавшееся статичным и надежным до этого, теперь пришло в движение от осознания, задышало, ожило. Дениэл оглох от собственного сердцебиения, а боль в груди стала почти несовместимой с жизнью его крошечной душонки. Девушка заплакала светящимися, отливающими холодным мерцанием слезами.
– Отпусти его, – молила она, поливая его серую кисть руки, прижатую к щеке, светом своей бессмертной души. – Ты так похож на него, но тебе не нужно умирать вместе с ним. Возвращайся ко мне. Это мое желание на день рождения.
На последних словах стены палаты вспыхнули голубым сиянием и залили все вокруг, оставив лишь две светлые фигуры влюбленных, глядящие друг на друга. Руки Дениэла светились серебристым холодным сиянием и пульсировали в такт писку его пульса на далеком мониторе. Девушка распахнула удивленные глаза и огляделась вокруг, словно впервые оказалась в этом светящемся мире, а Дениэл, такой сильный и надежный, вдруг увидел всю жизнь с ней, как она есть. С Алексой. И далеко не первую жизнь.