– Надеюсь, ты упьёшься на эти деньги до смерти, ничтожество, – и бросает ему под ноги.
– Люди переоценивают прошлое, – заговорил голос рядом. – Я на твоём месте не стала бы его вспоминать.
Алиса. Снова в однотонном светло-зелёном платье по колено, снова пугающе похожа на ведьму и говорит что-то непонятное.
– Я на своём месте поступил бы так же, будь у меня был выбор, – проворчал я.
– У тебя есть выбор, просто ты боишься его принять.
«Что это ещё значит? Очередной ребус?»
Я встал, но Алиса потянула меня за край рубашки, сажая обратно.
– Фу, какой скучный, – цокнула она языком.
Перед глазами пошли бензиновые пятна. Скучный… Так говорил про меня брат; в ту секунду в ушах даже звучал его баритон, повторяющий это слово.
Я послушно сел обратно, чувствуя знакомую слабость, не позволяющую двигаться.
– Всё проще, чем кажется, – она подёргала меня за руку, ловя взгляд. – Ты участвуешь в игре, которая стирает людям память, а потом помогает её восстановить. В ближайшее время ты будешь вспоминать свою жизнь. Не сомневайся – она твоя.
«Игра и стёртая память… Я в бреду или она?»
Алиса смотрела на меня, не моргая, будто ждала какой-то бурной реакции, которую потом можно будет показать инвесторам и сказать: «Смотрите, какая у нас смешная дрессированная мартышка! Вложите деньги в наш проект и увидите ещё много таких, даже лучше!» Но я всё ещё был безучастен и молчал. Как рохля – не мог ничего придумать, поэтому послушно принимал это, кажущееся совсем безумным, объяснение. Лучше плохие ответы, чем вообще никаких; лучше этот самодельный кораблик из бумаги, склеенный наспех и разваливающийся в руках.
– И в чём суть этой игры? Какова твоя роль? Саши? Где мой брат? Он появится? Есть доказательства, что он вообще существует? Сколько всё это будет длиться?
Алиса закатила глаза.
– Ну что за человек! Задаёт такие занудные вопросы. Я не стану на них отвечать. Но ты можешь задать другие, те, которые интересуют тебя на самом деле, – она поиграла бровями, и я, невнимательно оглядев её, попробовал сосредоточиться.
Что меня интересует на самом деле? Пока эта выдуманная история, которую пытались мне навязать, не интересовала меня вообще. Что спрашивать? Вопросы логики её не устроили. А других у меня нет. Хотя…
Переведя взгляд на пруд, я закусил губу. По инерции. Так я, похоже, делал в прошлом; разум знал больше тела, но меня волновало другое: почему человек из воспоминаний так не похож на меня нынешнего?