На той стороне барьера нас взяла в кольцо мексиканская полиция. Сержант больно ткнул желтый палец в живот Демина: “Кто вы такой?” Впервые в жизни я увидел растерянного Виктора Петровича. Он тяжело дышал, мотал головой и ничего не говорил. Не знаю, откуда мне пришла в голову фраза, которую я произнес на плохом английском: “Это мистер Демин, министр культуры Финляндии”. Подсознательно я, наверное, не хотел раскрывать, кто мы такие, и в то же время поднять нам цену. Мы не заблудшие алкаши, мы министр культуры Финляндии (почему Финляндии?). Светлорыжебородому Демину шло в тот момент быть финном. Мексиканские полицейские не стали задавать лишних вопросов типа: “Как министр культуры Финляндии оказался в желобе для пробега быков и почему он выскочил на арену со своим секретарем (я так назвался)?” Они поднялись с нами по крутым узким ступеням в ложу почетных гостей и усадили министра культуры Финляндии и его секретаря. Даконте заколол зверствовавшего на арене огромного черного быка (того, что погнался за нами), арию не спел, он был недоволен собой, но мы всю ночь праздновали его победу. Мы и вся Мексика!
На другой день был юбилей фильма Эйзенштейна. Виктор Петрович произнес блистательную речь. Надо было говорить и мне. Я вспомнил, что, учась во ВГИКе, ночи напролет проводил в монтажной. Мой мастер по монтажу Иосиф Давидович Гордон однажды, когда сломался монтажный стол, посадил меня за маленькую старую мовиолу, пылящуюся в углу. Я продолжил работать на ней, мучился, так как вместо экрана надо было глядеть в крошечную лупу. Я пожаловался Гордону, что не могу работать на этой безобразной мясорубке, и только тогда он сказал: “На этой безобразной мясорубке монтировал Сергей Михайлович Эйзенштейн свои великие фильмы”. Рассказал я и несколько историй от Гордона, который был в приятельских отношениях с Эйзенштейном. Гордон большую часть своей жизни провел во Франции, монтировал Жану Кокто, Рене Клеру, Луису Бунюэлю. Встречался там, во Франции, с Эйзенштейном, а в СССР они не виделись, так как Гордон, вернувшись в Россию, был сослан в Сибирь как враг народа. Моя речь имела успех – я убил своего быка и спел арию. Демин сказал: “Ираклий, ты врал, но так красиво врал!” Он не поверил в то, что я действительно монтировал на мовиоле Эйзенштейна.