Прошла секунда-другая, прежде чем герцог понял, что она имела в виду.
– Невоспитанно? Вы это хотели сказать?
Она взмахнула рукой.
– Ну… все равно. Другой человек поблагодарил бы.
Лейтон направился к ней.
– Вы имели в виду – лучший человек?
Джулиана распахнула глаза, изобразив невинность.
– Нет, Боже сохрани! Вы же герцог, в конце концов. Конечно же, лучше вас нет никого.
Эти ее слова были прямым выпадом, и после всех тех ужасных слов, которые он наговорил ей в карете, совершенно обоснованным.
– Другая женщина сообразила бы, что она у меня в долгу, и была бы осторожнее в своих речах.
– Вы имели в виду – лучшая женщина?
Он не ответил. Сев напротив нее, сказал:
– Дайте ваши руки.
Джулиана нахмурилась, прижав руки к груди.
– Зачем?
– Они у вас ободраны и кровоточат. Их нужно промыть.
Она не хотела, чтобы он дотрагивался до нее. Не доверяла себе.
– С ними все в порядке.
– Значит, то, что говорят про итальянцев, правда, – проворчал Лейтон.
В этих словах ей почудилось оскорбление, и она буркнула:
– Вы о чем?
– О том, что вы никак не желаете признавать свое поражение.
– Черта характера, которая очень неплохо послужила Цезарю.
– И как же поживает нынче Римская империя?
От этого его тона превосходства у нее возникло желание закричать, обозвать его на своем родном языке.
Они молча уставились друг на друга. Наконец герцог проговорил:
– Ваш брат будет здесь с минуты на минуту, мисс Фиори. И он будет изрядно зол и без того, так что ему лучше не видеть ваши окровавленные руки.
Джулиана со вздохом кивнула. Герцог был прав, разумеется.
– Будет больно, – сказал он. И тут же провел большим пальцем по ее ладони, покрытой коркой запекшейся крови.
При его прикосновении девушка невольно вздрогнула, и герцог вскинул на нее глаза.
– Прошу прощения, мисс Фиори.
Джулиана не ответила – притворилась, что внимательно разглядывает другую руку. Она не собиралась признаваться, что вздрогнула вовсе не от боли.
Конечно же, она ожидала этой своей реакции. Такое происходило с ней всякий раз, как она видела его. Она вздрагивала от отвращения – от чего же еще? Немыслимо даже допустить, что это могло быть что-то другое.
Пытаясь воспринимать происходящее бесстрастно, Джулиана посмотрела на их соприкасавшиеся руки. И тут же в комнате вдруг стало теплее. Как завороженная следила она за длинными пальцами герцога. Когда же подняла глаза, то обнаружила, что он уставился на ужасного вида синяк на ее запястье.