грибков и бактерий. Она не знала про реакцию с расщепляющим агентом. Она вообще ничего не знала, даже как расчесать собственные волосы.
И вот, сидя в горячей воде, девочка выдавила полную горсть ярко-желтого средства для мытья посуды с лимонным запахом и щедро плеснула прямо на мокрую голову. В рекламе говорилось, что мыло растворит весь жир, а ее волосы определенно были жирными. Она задумала проверить эту простейшую гипотезу опытным путем. Выдавила еще мыла и размазала по другой стороне головы. Затем отставила бутылочку в сторону и принялась за дело.
Голову покрыла шапка пены, пузырьки наползали на брови. Она представляла ту женщину из рекламы – терла волосы и улыбалась, терла и улыбалась. Пена попала в глаза, их нещадно щипало, слезы текли в три ручья, но она не хотела, как ребенок, реветь из-за такой ерунды. Девочка тщательно обработала голову и откинулась назад, чтобы все смыть.
Ее волосы не упали на плечи и не стали блестящими, тяжелыми и потрясающе фотогеничными. Мыло растворило всю грязь и жир, вода в ванне под бензиноподобным слоем радужных пузырьков была серой. Реакция расщепления прошла успешно. Ее курчавые волосы превратились в сухой веник, запутались еще больше, но, по крайней мере, стали чистыми. Глупенькая маленькая девочка, она надеялась на большее. Результат эксперимента не оправдал ожиданий, однако провалом она его тоже не посчитала. Только отметила, что процесс трудоемкий и повторить такое будет нелегко.
Затем она взяла нож.
Кухонный нож с массивной ручкой вообще-то предназначался для разделки мяса. Он был очень острым, и девочка хотя бы догадывалась, что нельзя резать по направлению к себе. Ухватив первый здоровенный колтун за торчащие кончики, она глубоко вздохнула, крепко зажмурилась и вонзила нож в гущу спутанного кома, чтобы разрезать его на маленькие колтунчики. Раз за разом она упорно, от самого верха, вгрызалась в колтун ножом, стараясь дойти до кожи головы.
Научная работа закончилась. Начался физический труд. Первый колтун никак не поддавался. Она разрезала его на шесть частей с палец толщиной, руки болели: еще бы, целую вечность держать все это и кромсать. Глаза щипало. Нож продирал путь в волосах с таким звуком, будто распиливал мясо. Но она не обращала на это внимания. Справилась с первым колтуном и принялась за второй. Разделав все, насколько хватило смелости, и каким-то образом умудрившись не порезаться, она отложила нож и взяла щетку для волос.