– Да вспомни-ка, ледащий какой-то был, костей больно много, – не отстает бабушка.
– Сами идите и выбирайте, – ворчит отец.
– Наталья, не так что ли говорю? Сходила бы с ним на базар-то, – обращается бабушка к моей маме.
– Вот еще, не бабское дело по базарам барана торговать. Я вон Лешку с собой возьму.
– Нашел помощника. Чего тебе Лешка выберет там? – не унималась бабушка. А я, услыхав такие разговоры, закричал:
– Выберу, выберу! Я знаю, какого барана надо. – Все засмеялись, а мама сказала:
– Ладно, пойдешь, пойдешь. Смотри только, чтобы баран не забодал. У него вон рога какие.
– Да вы там не по рогам выбирайте, а чтоб пожирнее был, пощупайте его хорошенько, – снова учит отца бабушка.
– У нас на жирного, небось, денег не хватит. Я узнавал – цены там не больно низкие нынче.
Отец собирается на базар, как на праздник: начищает сапоги, причесывает перед зеркалом бороду и усы. Деньги он пересчитал еще раз, завернул их в тряпочку и сунул в карман пиджака. Меня одевают потеплее, на улице холодно, а сколько мы проходим по базару, не известно.
Мы спустились с лестницы во двор и уже собирались выходить на улицу, как отца окликает сосед с первого этажа:
– Ну че, Петро, пошел уже? Когда подходить-то, часа через два?
– Да я Леху пошлю, он тебя кликнет.
– Ладно, я уж никуда не пойду сегодня, надо соседу помочь. А ты че, веревку-то не взял что ли? Как барана-то тащить будешь?
– Тьфу ты, ладно подсказал вовремя, ушли бы сейчас.
Отец побежал по ступенькам вверх, на ходу ругая мать и бабушку, что не подсказали вовремя про веревку.
– Ну вот, не в путь пошли, – ворчал отец, возвращаясь из дома с веревкой. – Главное, ведь я ее приготовил, в сенях положил. А никто не подскажет, только недовольство свое проявлять могут. Бабы и есть бабы.
До базара идти далеко, но мы идем напрямик, петляя между деревянными домами, потом выходим туда, где дома получше и повыше, и вот уже видно, куда спешат все люди – к большой площади с деревянными прилавками. Под ногами много конского навоза – из деревни приезжают торговать на лошадях. Мы с отцом пробираемся в ряды, где привязанные к деревянным жердинам стоят коровы, козы и бараны. Тут же повизгивают поросята, кричат гуси, подает голоса всякая другая живность.
В ряду с коровами я увидел маленького теленка. Он показался мне таким одиноким и жалким, что я сказал отцу: