– Как ты живешь с такой правдой? Не хочется иногда соврать, приукрасить? Девушки любят лесть, мягкий обман.
– Ты знаешь, иногда правду сказать тяжелее, чем соврать. Правда может оказаться настолько горькой, что до конца жизни будешь ощущать только ее вкус. И никакие сладости в виде обмана не помогут.
– У тебя так? – это был не вопрос, больше утверждение. Я вздохнул и прикрыл глаза. Но на вопрос ответил:
– У меня где-то посередине. Я говорю честно, не раскрывая правды и не преукрашая ложью. Не даю надежду, это напрасно, откровенно, но это справедливо.
Я вновь закурил, медленно. Ни с кем, никогда я не был так откровенен. Никому не позволял копаться у себя в голове. Перед этой девчонкой открылся, легко, непринужденно. Но страха не было. Из размышлений меня вывело горячее дыхание гостьи, слегка касающееся моей спины. Я понимал, что близость с ней может быть для меня опасной. Но меня тянуло к этому прекрасному эльфику каждой клеточкой моего тела. Я хотел ее, но мне надо найти силы, чтобы это не произошло сегодня. Я не мог поступить нечестно по отношению к Тине. У нее в крови гуляет алкоголь, а я же хотел осознанной близости, контролируемой с обеих сторон. Если бы на ее месте была другая девушка, не раздумывая поддался бы соблазну. Но не с ней.
– У тебя классные тату, – Тина провела ладонью по спине и переключилась на плечо, я еле сдержал возбуждение, – я еще в больнице обратила внимание. Тебе идет.
– У меня знакомый владеет салоном, мастер от Бога. Хочешь, тебе сделаем?
– Не-а, я боли боюсь, – она поежилась, словно тату машина уже зажужжала.
– А я тебе дам конфетку, – ответил я ее же фразой и налил еще ром в опустевший бокал.
– Я подумаю, – тихо ответила Тина, и залпом опустошила содержимое. Я снова взял бутылку и наполнил ее бокал. Мой кофе уже успел остыть и я, вылив холодные остатки в раковину, стал варить себе новый. Понимал, у нее стресс, горе. Старался не сорваться и держать себя в руках. Я был бы последней скотиной, если бы воспользовался ее положением сейчас. Хотя безумно хотел ее.
– Ты боишься боли, а в ушах девять сережек. Больно не было?
– Шутишь, это же уши, в них почти нет нервных окончаний. И что, прям так сразу посчитал количество сережек? – по голосу мне стало понятно, что крепкий алкоголь возымел свое действие и Тина окончательно расслабилась.