– За… за совращение малолетних.
– А особенно мальчиков, – прошептал тот, изображая страсть. – Я наряжу тебя в женский костюм. Мне так больше нравится.
Второй раз за день Тим Фоллис пребывал в полной уверенности, что его жизнь закончена. Он снова всхлипнул и бросил взгляд на дверь, а в следующее мгновение резко вскочил, отшвырнул тарелку и побежал. Все окружающие звуки слились в один глухой гул, как будто доносились откуда-то издалека. Тим смотрел только на дверь, но она почему-то вовсе не приближалась, а только отдалялась от него, словно кто-то потянул за веревочки и растянул пространство. Тим почувствовал фантомное прикосновение к своей левой руке, которая, судя по ощущениям, находилась от него так же далеко, как и дверь. В висках ударами маленьких, но сильных молоточков, застучал пульс, и весь мир начал терять краски и погружаться в темноту, а пол начал уходить из-под ног. Из окружающего гула можно было отчетливо выделить только один звук – тот, с которым смеется проклятый извращенец: «Гы-гы-ы». А затем Тим потерял сознание.
5
Окружающий мир твердо отказывался возвращать краски, будто оставаться в кромешной темноте ему было комфортнее. Тим точно знал, что он очнулся, и об этом свидетельствовали легкая головная боль и железный привкус во рту – признаки состояния, которое приходит после обморока. А еще Тим точно знал, что его глаза открыты и находятся на своих местах – тогда куда, черт побери, пропал весь окружающий свет? Даже ночью не могло быть так темно.
Тим почувствовал учащенное сердцебиение и нарастающую панику. Ему вовсе не хотелось становиться слепым. Уж лучше видеть этот оставленный человечеством мир, полный убийств и разврата, чем не видеть ничего. Тим открыл рот, но крик застрял где-то ниже горла, а слезы начали течь по его щекам, на которых только-только начали появляться первые темные волоски. Тяжело дыша, он смахнул слезы и закрыл глаза, а затем снова открыл – и снова увидел лишь темноту.
Дрожащие руки медленно опустились и нащупали пол. Он был довольно прохладным и, самое главное, ровным и искусственным – значит, Тим все еще находился в доме. Наверняка, в одной из многочисленных комнат где-то на втором этаже.
«Без паники, дружище, только без паники, – убеждал внутренний голос, – это сейчас не поможет. Попробуй понять, где ты находишься».