Годлиман кивнул.
– Да, вспомнил молодость, знаешь ли. Жуткие были времена.
Но в его тоне отчетливо звучала ностальгия.
– Нынешняя война совсем не похожа на ту. Мои парни больше не ходят по вражеским тылам, считая количество палаток, как ты когда-то. Впрочем, вру, ходят, конечно, но сейчас это уже не первостепенная задача. В наши дни мы все больше слушаем радио.
– Но разве радиообмен не зашифрован?
Терри только отмахнулся.
– Любые коды можно взломать. Проще говоря, так мы теперь узнаем обо всем, что нам необходимо.
Годлиман оглянулся по сторонам, но никто в зале подслушивать их не мог, да и не ему было напоминать Терри, что болтун – находка для шпиона.
Терри между тем заговорил:
– Но лично моя работа заключается в том, чтобы они не выведали у нас того, что им необходимо знать.
Как основное блюдо оба заказали пирог с курятиной. Говядина в меню не значилась. Годлиман отмалчивался. Разговор продолжил Терри:
– Канарис весьма забавный тип. Ну, ты понимаешь, что я говорю об адмирале Вильгельме Канарисе, главе абвера. Мне доводилось встречаться с ним еще до начала этой заварухи. Ему нравится Англия. И, как я подозреваю, не слишком нравится Гитлер. Насколько нам стало известно, ему поручено развернуть против нас масштабную разведывательную операцию с целью подготовки вторжения, но он не слишком усердствует. Их лучшего агента в Англии мы арестовали через день после объявления войны. Он и сейчас сидит в Уандсуортской тюрьме. В основном же шпионы Канариса для нас не опасны. Какие-то старухи из богаделен, свихнувшиеся фашисты, мелкое жулье…
– Остановись-ка на этом, старина, – перебил его Годлиман, которого начало слегка потряхивать от злости, смешанной с недоумением. – Ты некоторым образом переходишь грань дозволенного. Все это уже является секретной информацией. И мне ее знать ни к чему!
Терри его тирада ничуть не смутила.
– Хочешь чего-нибудь еще? – спросил он. – Я возьму шоколадное мороженое.
– Нет, мне и этого довольно, – возразил Годлиман поднимаясь. – Извини, но мне пора возвращаться к своей работе.
Теперь Терри посмотрел на него с холодной серьезностью.
– А тебе не приходило в голову, Перси, что наука пока может подождать с твоей новой интерпретацией правления Плантагенетов? В мире идет война, дорогой мой. Я хочу, чтобы ты работал у меня.