Это, если мы говорим о терпимости. А вот с «толерантностью» все несколько сложнее. Именно из-за того, что это слово (чувство?) навязано извне. Оно не естественно, искусственно. По крайней мере, для меня. У «толерантности» нет временных рамок. Меня насильно (с моральной точки зрения) заставляют вступать в конфликт с моим природным естеством. Перефразируя: толерантность есть насилие над терпением. Поэтому все искусственное для меня равнозначно насилию. А насилию мой организм противится. На разных уровнях по-разному. Вышло несколько туманно, но надеюсь, что вы поняли мою точку зрения, касательно этого вопроса.
Эта история произошла в мою бытность таксистом. Провинциальный калифорнийский городок на берегу океана. Туристический городок, если что. Был обычный погожий денек. В центре города есть два крупных сетевых отеля. К одному из них мне по радио поступил заказ. Судя по количеству народа, около отеля в нем что-то происходило. Что именно я не стал выяснять. Народ сновал туда-сюда. Только я подъехал к центральному входу – ко мне в машину резво запрыгнули три молодые негритянки. Для меня не существует симпатичных или красивых негритянок, равно как и страшных и ужасных негров. Они для меня просто уголь. Какие чувства могут быть к углю??? Есть и есть. Нет и нет. Это мое личное восприятие. Уголь ведь не чувствует негатива по этому поводу. Если он в углу или сарае, то мне до него и дела нет. Если под ногами валяется – я его сгребу в угол, если на моем дворе. На чужом – переступлю или покину двор.
На мой вопрос негритянкам: куда едем, они ответили за пиццей. Pizza Hut. Именно за этой пиццей. Я им объяснил, что в этом городке (белом городке) такой пиццерии нет. Нужно ехать в соседний городок. Напомню, что в США соседний городок может начинаться на соседней улице. В данном случае чуть подальше, но не критично подальше. Они не возражали, хотя я им предложил парочку пиццерий лучшего качества и поближе. Нет, хотели именно этот вид пиццы. Хозяин – барин. Возле пиццерии они попросили меня подождать их. Не вопрос.
Вскоре одна из них вернулась в машину и сказала, что они заказали пиццу и ее приготовят через 10-15 минут. Похоже на правду. Она осталась сидеть на заднем сиденье. Молчала где-то минуту и затем стала задавать вопросы. Некоторые совсем глупые: почему я не прошу у нее автограф? Разве я не узнал ее? Не узнал их всех? Я отвечал односложно: нет, нет, нет. Она спросила меня, если я люблю музыку? Я сделал погромче: С. Наговицын играл «без проституток и воров жизнь как без фантика конфетка». Посыпались вопросы: откуда я, как мне нравится Америка? Стандартный набор вопросов. Я просто сделал музыку погромче, игнорируя их. Ее это, видимо веселило. Вернулись ее подруги с коробками пиццы, и она стала им рассказывать, что я их не знаю и не прошу автографов.