Ричард выделялся среди всей тюремной братии своим внешним видом. Это первое, на что я обратил внимание, увидев его. Он был одет в тюремную робу ПО РАЗМЕРУ. Что для негра совершенно несуразно. Они и на воле носят одежду на 2-3 размера больше. А уж в тюрьме! Кроме того, у Ричарда было ЗАСТЕНЧИВОЕ выражение лица. Именно так. Никогда ни до, ни после, мне не попадался негр с застенчивым выражением лица. Кроме того, его лицо было с налетом интеллекта. Вообще нонсенс. Мы познакомились, когда я увидел Ричарда сидящим в одиночку за шахматной доской и разбирающим шахматную задачу. Я выпал в осадок.
Мне ранее попадался старый негр, играющий в шахматы в тюрьме Сан-Бруно, но это было от скуки и на деньги. Качество его игры оставляло много лучшего. Как вы уже догадались сами – наше с Ричардом знакомство состоялось за шахматами. Никто из остальных сидельцев даже не знал, что это за игра. Поначалу за Ричардом собралась черная группа поддержки и болельщиков. Ведь он играл ПРОТИВ белого. Однако минут через 5-7, не обнаружив никакой «движухи», народ рассосался. Для них это верх скуки.
Далее Ричард удивил меня еще больше. Он знал такие фамилии как Ботвинник, Алехин, Карпов, Каспаров. И даже сносно их произносил. Кроме того, я обратил внимание, что у Ричарда всегда была полная отоварка из ларька. То есть он каждую неделю покупал на 75$ (это лимит в этой тюрьме на неделю) всяких вкусностей. Это заметили все, не только я. И означало это одно – человек на воле довольно обеспечен. В друзья к нему набивались все негры и каждый второй сиделец. Ричард был умным. И цену подобной «дружбе» знал прекрасно. Кроме того, у него были еще вполне веские причины избегать всяческой дружбы.
Мы проводили почти все время с Ричардом за шахматами, кроме времени на прогулки на свежем воздухе. Да и там мы держались друг друга. Негры в упор не понимали наших хороших взаимоотношений, но предъявить Ричарду ничего не могли, так как я тоже был своего рода изгоем и не состоял в белых бандах. Хотя слово «банда» вряд ли можно употреблять в этом контексте. Тюрьма была районной и для малосрочников. Белые, попадающие туда, в основной своей массе были случайными пассажирами, чем закоренелыми преступниками. Не все, но подавляющее большинство.
Я не задавал Ричарду вопросов: ЗА ЧТО он сидит, но я спросил, сколько ему сидеть? У него был срок 9 месяцев, из которых реально сидеть ему было 6 месяцев. Если без залетов, то треть срока скашивалась автоматически. А он был примерным сидельцем, с точки зрения администрации тюрьмы. По всем раскладам он освобождался на 10 дней раньше меня. К Ричарду, в моем присутствии, частенько подходили различные сидельцы и просили его научить их воровать деньги. Меня это заинтриговало, и Ричард это понимал. В один прекрасный день он сам начал разговор на тему своей отсидки.