– Я заслужил пощечину, конечно. Но из-за этого инцидента вкупе с едкой газетной статейкой… – если он и заметил, как она отпрянула, то не подал виду, – мне невозможно остаться и невозможно исчезнуть. У меня такое чувство, что мое место не здесь, хотя Англия и титул связывают меня и я не могу уехать.
– Тогда почему вы вернулись? – спросила Элиза.
– Честно? Мне наскучило на Таити, а тут подвернулась возможность изменить жизнь.
– Неудивительно, что леди Алтея дала вам пощечину.
– Берк высадил нас с Харланом на Таити год назад с благородной целью научить быть осторожными с желаниями. Я знал, что придет время и я вступлю в права наследования. Но не ожидал, что это произойдет так скоро, так внезапно. Помню, я лежал на берегу и вдруг увидел на горизонте корабль Берка… А потом Берк сообщил, что мой отец умер и я теперь Уиклифф. Я подумал, мне нужно вернуться.
– Значит, вы изменились в лучшую сторону. Слегка.
– Очень любезно с вашей стороны. Признаю, у меня есть чувство долга, – сказал герцог. Легкая улыбка появилась на его губах и коснулась глаз. Он протянул руку, чтобы отбросить с лица Элизы выбившуюся прядь, кончики его пальцев прошлись по ее щеке, и она, не в силах удержаться, прикрыла глаза, смакуя его прикосновение.
– Нам нужно уйти раньше, чем я изнасилую вас на крыше, – заявил герцог.
Глаза Элизы округлились, она почувствовала, как ее губы складываются в застенчивую улыбку. Когда это она была застенчивой? А когда флиртовала? Возможно, в ту единственную неделю в Брайтоне…
– Идите! – властно сказал Уиклифф.
Она отвергнута.
– И не открывайте дверь, если я постучу.
Глава 11,
в которой Великосветские корреспондентки посещают Британский музей
Воскресенье
В воскресенье после полудня у Элизы был выходной, и она провела его в Британском музее вместе с подругами по перу и леди Шарлоттой, непоседливой юной золовкой Софи. Они остановились перед статуей мужчины – наверное, какого-то античного бога, – совершенно нагого, если не считать одного стратегически расположенного листика. Очень большого листика, кстати.
– Вот это да! – пробормотала Джулиана. На ее губах заиграла восхищенная озорная улыбка.
– Да уж, – в тон ей отозвалась Софи, потом повернулась к золовке: – Шарлотта, закрой глаза.
– Боже милостивый, – прошептала Аннабелл, лихорадочно обмахиваясь веером.