– Я не женщина, – хмуро ответил я и сердито посмотрел на бессовестно ухмыляющуюся Наташку.
– Значит ты – мужик? – фиолет заерзал на месте. – Мужикам нужно ставить сливу, иначе они начинают креститься в грозу, – назидательно проговорил фиолет, но тут же сконфузился. – Я правда не знаю, что это значит.
Наташка рассмеялась в полный голос, я строго на нее посмотрел, но она сделала вид, что не заметила. Фиолет сильнее смутился и втянул голову в плечи. Я похлопал его по плечу, пытаясь приободрить.
– На самом деле это ничего не значит, это старые поговорки, – сказал я мягко.
Петя вновь заулыбался, крепко прижал к себе свой шар, стал болтать ногами и что-то курлыкать под нос. Все молчали.
Я вновь начал клевать носом. Мне срочно нужен отдых, вяло подумал я.
– Уважаемый Сеня, хочешь еще разок посмотреть мой шар? – звонкий голос фиолета вновь вывел меня из дремоты.
– Что за шар? – с любопытством спросила Наташка, заглядывая через плечо Пети. Но тот, к моему удивлению, прикрыл шар полой пиджака и огрызнулся:
– Ребенкам нельзя показывать! У тебя есть шоколадка! А Сеня со мной по-де-лит-ся, – по слогам произнес фиолет новое для него слово и широко мне улыбнулся.
Я был уверен, что Наташка в ответ на его слова надуется. Но, к моему удивлению, девочка выглядела скорее обеспокоенной, чем обиженной.
– Конечно, Петя, показывай свой шар, – сказал я фиолету.
– А может быть, не нужно смотреть шар? – обратилась ко мне Наташка. – Чего там может быть интересного?
Фиолет медленно повернулся к девчонке и прищурился:
– Мне очень нужно, – сдавленно сказал Петя, – показать шар.
Мне послышалась в его голосе угроза, и я уже собрался было возразить, но вдруг с удивлением обнаружил, что держу в руках игрушку и завороженно наблюдаю за круговертью снежинок вокруг домика. Нет, я не просто смотрю на снежинки, я тоже снежинка и кручусь в этом вихре все быстрее и быстрее, пока домик не растворяется в белой мгле.
****
Я прихожу в себя. Вокруг темно, только где-то высоко виднеется круглое светлое окошко. Я пару раз смаргиваю и понимаю, что сижу на дне ямы-колодца, а окошко – это кусочек голубого неба. Я пытаюсь встать, но ноги скользят по глиняному дну, только через пару минут мне удается подняться.
Яма очень глубокая, даже с моим ростом небо-окошко почти не приближается. Я смотрю на свои руки и задыхаюсь от изумления – это руки ребенка! Ощупав себя, я понимаю, что нахожусь в теле мальчика лет шести. Меня прошибает холодный пот – этого не может быть!