Неладное Димка почувствовал еще у калитки. Она была приоткрыта, хотя он точно помнил, что, уходя, щеколду задвинул. Он подбежал к дому, с замершим сердцем зашел в распахнутую дверь. И застыл на пороге.
Внутри царил разгром. Ящики старого, еще прапрабабкиного комода были выдвинуты, и вся эта женская требуха, выбросить которую не доходили руки уже у третьего поколения: салфеточки, ленты, куски кружев, пуговицы, – валялась на полу вместе с разбитой посудой. Две картины были сорваны со стен. Наверное, грабители искали за ними сейф. Из камина вывалили пепел – проверяли дымоход. Вазы, причудливые раковины, фотографии в резных рамках – все это живое тепло старого дома было сметено и разрушено.
Димка, задрожав от ярости, вытащил из кармана телефон. Набрал номер, с которого ему звонили утром. И, как только услышал «Да?» Кефалоса, заорал:
– Вы! Вы нарочно вызвали меня в бар! Чтобы ваши люди меня обокрали!
– Тебя обокрали? – В голосе старика послышалось беспокойство.
– Как будто вы этого не знаете!
– Я-об-этом-ничего-не-знаю. – Кефалос чеканил слова, как гипнотизер на сеансе. – Я уже сказал. Мне не нужно одно ожерелье, мне нужно все.
– Я вызову полицию!
– Полицию ты не вызовешь. Его нашли?
– Что?
– Ты тупой? Ожерелье нашли?!
– Спросите у своих! – рявкнул Димка и нажал отбой.
Почти сразу телефон зазвонил снова.
– Не звоните сюда! Вы вор! – рявкнул Димка. И услышал воркующий голос Тюхе:
– У тебя что-то украли, дорогой?
– Нет. Не твое дело, – буркнул.
– Вот как? А ко мне ты приедешь? – капризно спросила Тюхе. – За аквалангом?
– Не сейчас.
– Твой отец говорил, ты ищешь старинное судно. Для этого тебе нужен акваланг? Да?
– Ничего я не ищу! Моя жизнь тебя не касается!
– Зря так думаешь. У нас с твоим отцом осталось незаконченное дельце. Надо встретиться.
– Считай, оно закончено.
– Увы, дорогой. За папой твоим остался должок. Так что, зайчик, встретиться придется. Я еще позвоню.
Димка хотел ответить ей на «зайчика», но Тюхе уже отключилась.
Он вышел на террасу. Солнце начинало припекать, но густой, настоянный на травах и смолистой хвое воздух еще был свеж.