Мы остолбенело молчали.
– Вы это сейчас серьезно? – спросила Машка.
– Еще как, – вздохнул Димитрос. – Там главная сложность будет во время качки. Но ничего, как-нибудь…
Никогда, никогда я больше не буду завидовать яхтенным путешественникам!
* * *
Ионидис сидел в кресле перед телевизором, щелкал пультом. А мысль в голове крутилась как белка в колесе. Если это то, что он думает, можно стать богатым человеком. Но вдруг ожерелье – все, что есть у мальчишки?
Он мельком глянул на целующуюся на экране пару, кряхтя, потянулся к коротконогому столику, взял с него телефон. И набил СМС, шевеля губами:
«Найди, где он прячет ожерелье. Проверь, есть ли у него что-то еще. Если есть – возьми. Сообщай, где вы».
Димитрос думал, что не сможет заснуть. Только прикроет веки – а там из темноты на него насмешливо смотрят ее золотисто-медовые глаза. Он зажмуривается плотнее – а ее лицо только чуть отплывает вглубь или, наоборот – дрожит на сомкнутых ресницах.
Но, выходит, он все-таки заснул, так как не сразу понял, откуда идет этот стук. А когда понял, на секунду сквозь дрему подумал: «Алекс!» Хотя ничего не предвещало ее визит.
Но дверь его каюты тихонько отворилась, и в проеме он увидел мордочку Валерии.
– Капитан! – таинственным шепотом прошелестела телевизионщица. – Мне кажется, я забыла у вас свою кофточку. Можно, я поищу?
И Валерия сделала попытку просочиться внутрь.
– Нет, нет! – Димитрос отчаянно замахал руками. – Все утром!
– Как хотите, – обиженно прогудела представитель Ярославского телевидения и растворилась в темноте кают-компании.
Димитрос отвернулся к стене. Но тишина длилась недолго.
– Ой! Я ошиблась дверью! – услышал он низкий грудной голос.
В полутьме на пороге его каюты стояла Оксана в облегающей ночнушке. Вся роскошь ее спелого тела рвалась наружу сквозь нежный розовый шелк. Уходить она не собиралась.
– Ваша каюта прямо, – пробурчал Димитрос, делая вид, что не понимает намеков.
Накрылся простыней, поворочался, наконец заснул. И проснулся оттого, что кто-то присел на край его кровати. Димитрос поднял голову: в свете луны, льющемся из иллюминатора, на него холодно смотрела Изольда.
– Мне там что-то тесно спать, – сказала она без всякого выражения. – У тебя тут попросторнее.
Оглядела его узенькую кровать и, развернувшись, закинула на нее ноги.