.
Но иногда эта свобода переходила границы информационной журналистики, превращаясь в игру, в которой автор развлекал не только читателей, но и самого себя. Уставая от механического перечисления выступающих депутатов, Сэмюэл Клеменс мог написать и такие строчки: «“Нам было очень приятно слышать, когда он отзывался о нас как о «тех умных репортёрах, которые исполняли обязанности во время последнего Конституционного собрания”. [Слово «умные» – принадлежит нам. Нам показалось, что с ним фраза станет лучше]»[91].
Тем не менее кардинально изменить настроение законодательного отчёта Сэмюэл Клеменс был не в состоянии: унылое перечисление представителей Комитета по назначениям и резолюциям не оживляло произведение, поэтому последняя фраза репортажа и получилась такой выстраданной: «Это было скучное, очень скучное Собрание, и, как было замечено ранее в Америке, мы великий народ»[92].
Д. Вебб в своей статье «Исторический аспект новой журналистики» называл Марка Твена «романтичным репортёром»[93], имея в виду внимание журналиста к психологии и ярко выраженную долю авторских эмоций. М. Н. Боброва утверждала: «У Твена-репортёра была душа писателя. Его прежде всего интересовал человек, его общественные права, его чувства»[94]. Но заметим, что, допуская в репортажах для «Территориэл Энтерпрайз» субъективизм, Сэмюэл Клеменс всё равно не отходил далеко от фактов, несмотря на то, что их удельный вес менялся. Темы сообщений также варьировались: например, строгая серия отчётов о заседаниях законодательных органов и непринуждённое неторопливое описание благотворительных вечеров.
Репортажи о балах представляли Сэмюэлу Клеменсу большой простор для воображения. Традиционное понимание этого жанра предполагает непосредственное вовлечение автора в событие и его умение передавать настроение через точные детали, краски и звуки. Однако здесь Марк Твен (а именно так был подписан репортаж 1865 г. «Бал Пионера») не ограничивается стандартным для этого жанра методом наблюдения, а использует некоторые художественные приёмы.
Так, ранний репортаж «Санитарный был» больше напоминает запись из личного дневника, чем материал для газеты – автор заостряет внимание на своих ощущениях, нежели на происходящем вокруг. Однако назвать это произведение зарисовкой или очерком было бы неточным, ведь здесь нет типизации и образной трактовки, а композиция, несмотря ни на что, подчинена информационным задачам – Сэмюэл Клеменс терпеливо описывает событие, не уходя в лирических отступлениях от главной темы. Поэтому мы бы назвали это произведение ироничным репортажем с элементами эссеистики.