Однажды я высказался об этой еде и здесь позволю себе повториться: «Но вот, наконец, и мои любимые
Grenouilles. Ах, вы никогда не пробовали лягушачьих лапок? Представьте себе, цыплёнок по сравнению с ними – грубое потное мясо старого быка-производителя. Искренне вам завидую, так как счастливый момент познания вам ещё предстоит когда-нибудь… Нет-нет: никаких вилочек и ножичков, – только руками. И сопроводите эту некогда квакающую вакханалию болотных сплетниц розовым вином… Вот так. Ну, а теперь, когда внутри у Вас полная благодать, а все мелкие косточки аккуратно сложены горкой на краешке тарелки, – помоем пальчики…»
[15]Теперь вы, надеюсь, понимаете, что я собирался отведать в местном ресторанчике. Ни секунды не задумаваясь, я отчеканил: «Ich will frosche Fiisse». В тот же момент Влади остановил машину и беззвучно повторил одними губами: «FROSCHE FIISSE…» Его жена Гизель как-то странно замерла, и в этом обездвиженном состоянии пробыла некоторое время. Это было типичное стопроцентное состояние ступора, знакомое ещё по школьной программе психологии… Пока я силился понять, что произошло, Гизель начала мало-по-малу отходить: сначала её губы, как и у Влади, беззвучно зашевелились, затем звуки стали более узнаваемыми, и в конце концов я различил всё то же frosche Fusse. Посмотрев на меня сперва со страхом, а затем и с ужасом, Гизель спросила: «Марк, почему ты хочешь съесть лягушачьи ногти? Может, в России это национальное блюдо? Боюсь, что повар нашего ресторана не сможет выполнить твою просьбу!» Наконец я понял, что сказал что-то не то, и начал хлопать себя по ляжкам, сопровождая это странное на первый взгляд действие кваканием. Так я прохлопал какое-то время, пока глаза Гизели не оживились, а Влади не перестал с силой нажимать на педали стоявшей «на привязи» машины. «Марк хочет лягушкины ногти, Марк хочет лягушкины ногти! – заорали Влади и Гизель – и орали до тех пор, пока фраза не ритмизовалась и не превратилась в некую рэповую попевку, которую мы втроём скандировали до самого ресторана.
Как легко однако повелевать массами! Вскоре весь ресторан дружно, как один, декламировал под стук пивных кружек что-то про лягушкины ногти. Передо мной в это время росла гора обглоданных лягушачьих косточек, и то, что я потреблял, следовало называть вовсе не