Следующий удар в голову я отвела и, ловко прокрутив косу, намертво заклинила ее за элемент резьбы на посохе. Хоть я теперь без оружия, но жизнь тоже не сможет меня колотить своей дубиной, а в рукопашном, как показала практика, я ей надеру задницу.
– Выдра мокрая!
– Толстозадый дирижабль!
– Ну и что ты тут делаешь? – спросила я.
– Пишу научную работу! – отчеканила сестричка.
– Какое совпадение, а я диплом. Поэтому будь любезна, дай мне забрать душу!
– Размечталась! – сквозь зубы процедила она. – Это мое! Ты и наука – вещи несовместимые!
Вот не запрети папа мне пользоваться магией, я бы уже сейчас выполнила его задание и попивала какао с зефирками.
С сожалением окинула взглядом осветительную конструкцию над головой сектанта. Ну почему я, как консерватор, не признаю такое оружие жнецов, как серп? Метнул – и готово, потом еще молотом добил. Нет, понты дороже денег, дочь всадника будет работать, как папа – косой.
Из состояния задумчивости меня вывело аккуратное интеллигентное покашливание. И уж вовсе добил вкрадчивый вопрос со стороны сцены:
– Девушка, извините, пожалуйста, не желаете ли дунуть?
– Что?! – хором удивились мы с Софи.
Сектант, скромно ковыряя ножкой пол, протягивал мне небольшую потертую духовую трубу.
– Н-нет, спасибо, – осторожно ответила я. – А вам зачем?
– Я вижу в вас избранную! – торжественно объявил Анастас. – Сыграйте на ней, и да начнется апокалипсис на этой планете!
Я скептически осмотрела трубу. Ну, скажем, не апокалипсис, а инфаркт. И не на планете, а у тебя.
– Куда?! – схватила я подол сарафана Софии, когда та метнулась к сектанту.
Но тут сестричка совершила подлянку и, взмахнув рукой в сторону пожарной тревоги, врубила ее. Мне-то было плевать, я пожаров не боюсь. А вот пропагандирующий бессмертие стартанул первым. И вслед за ним зал быстро опустел. На месте зрителей я бы потребовала деньги обратно.
В растерянности я оглядела пустое помещение, чисто на автомате наматывая голубой шифон на кулак. С негодующим возгласом ткань вырвали:
– Ты мне кандидатскую сорвала!
София с отвращением рассматривала измочаленную тряпку, некогда бывшую ее платьем.
– И романтический ужин!
– А ты разве не замужем? – хмыкнула я.
– Ужин с мужем! Дура! – Сестренка гаденько улыбнулась. – Впрочем, тебе не понять. Даже смертный от тебя слинял, ходят слухи. Ставлю посох, что ты еще немного походишь в девках, а потом папочка попросит своего старого друга на тебе жениться. Из жалости!