Ядро города. Взгляните на карту – самое настоящее ядро. Ограниченное с юга и севера Енисеем и Качей, с Востока их слиянием, а с Запада стальными потоками Транссиба, оно вмещает в себя Душу города, поэтому, видимо, полнится мистической энергией и всю ее употребляет на перевоплощения. Янус, но с тысячей лиц. Даже на самые незначительные изменения в погоде, тональности света, прозрачности воздуха, активности людей, настроении зрителя или гулятеля здесь город реагирует необычайно чутко: каждое второе посещение несет массу новых открытий и ощущений. Как будто он готовится принять тебя и, будучи радушным хозяином, стремится не разочаровать гостя, занять его интересной беседой, угостить на славу и отпустить восвояси в самом благостном расположении духа. Но все это нельзя почувствовать из салона автомобиля или автобуса, всевозможную машинерию центр искренне недолюбливает и, порой излишне коварно, чинит препятствия к передвижению на железных экипажах: то сузит улицы до игольного ушка, то вспенит яростью асфальт – тут пощады не жди.
Все же, он – славный. Наш многоликий центр со всей искренностью дарит то, что угодно его гостям. Весь спектр ощущений. Вот он кипит жизнью среднестатистического мегаполиса, а вот спокоен, как деревушка. Вены его полнятся машинным маслом, артерии – кровью людской.
Но самая большая ценность его – и, кажется, всегда буду стоять на этом – кроется в тех многочисленных спокойных уголках, которые так приятно находить и потом посещать вновь, чтобы в полной мере ощутить всю прелесть тишины и спокойной мощи горнила, огненного ядра, что согревает и дает жизнь всем прочим районам.
Западный и Северо-западный, гипертрофированная монументальная спальня города: дом на Красной Армии, 121 – ее апофеоз. Есть ли в них что-то хорошее? Что-то плохое? Нет никакой возможности сказать это, все здесь слилось в единую непроглядную серую кашу, что само по себе тоже никак. Меланхоличный мещанский склеп, игриво, но скупо расшитый скверами, парками и магазинами. Безликая самопровозглашенная королева человеческого улья, пропускающая каждое утро сквозь свои потрепанные чресла Копыловского моста десятки тысяч до синевы бритых, обильно надушенных и химически завитых человечков с заспанными глазами, а каждый вечер принимающая их обратно. Архетипичный памятник массовой застройке, выполненный в железобетоне и кирпиче, опоясанный ЛЭП, по-клоунски окрашенный в изумруд и сирень, одолеваемый подагрой, циррозом, с лысиной болот и аллергической сыпью новостроек по всему телу. От всех болячек его не отвращение и ненависть просыпается внутри, а жалость и сочувствие.