Потом Джейн осмелилась посмотреть на третьего члена этой небольшой группы. У него были светлые, безупречно уложенные волосы и потрясающие голубые глаза, а вокруг одного из них виднелся лиловый синяк. Мужчина был высокого роста и худощавого телосложения. Вечерний костюм сидел на нем превосходно. Его лицо выражало глубочайшее презрение.
Сердце мисс Бантинг будто остановилось. Женщина узнала этот взгляд.
Безупречно одетый, с волосами, уложенными в стиле элегантной небрежности, граф Рейли не был похож на мужчину, ворвавшегося этим утром в ее магазин. Чтобы узнать Ричарда, ей достаточно этого взгляда, которым он сейчас смотрел на нее.
– Лорд… лорд Рейли? – неуверенно и едва слышно произнесла Джейн.
– Не так давно, мисс Бантинг, вы обращались ко мне как к лорду Безумцу.
Рейли смаковал удовольствие от своей реплики целых три секунды. Ровно столько времени понадобилось Эви, чтобы повернуться к брату и ткнуть его в плечо.
– Ричард! – прошипела она, многозначительно расширив глаза. Потом снова повернулась к продавщице булочной. – Прошу вас, мисс Джейн, не обращайте внимания на моего брата. Он думает, что удачно сострил.
Протянув руки, Эвелин шагнула вперед, чтобы поздороваться с гостьей.
Ричард нахмурился, глядя ей в затылок. «Несносное создание, как она смеет вставать на защиту этой чертовой продавщицы?» Он посмотрел на Бенедикта, рассчитывая найти сострадание у друга, но тот только покачал головой и последовал за женой. «Предатель. Вот что делает с мужчиной женитьба», – подумал граф Рейли.
Особенно раздражало его то, что оба слышали рассказ о возмутительном поведении этой булочницы и все же бросились встречать ее с распростертыми объятиями.
– Я леди Эвелин Хастингс, а это мой муж, мистер Бенедикт Хастингс. А вы, как я понимаю, мисс Джейн Бантинг. Надеюсь, вы простите мою ужасную невоспитанность, но мне очень хотелось с вами познакомиться. – Эви взяла визитершу за обе руки и лучезарно улыбнулась. – Боже мой, здесь пахнет просто божественно! Расскажите, что вы нам принесли?
Гостья выглядела совершенно растерянной. Лицо бледное, глаза расширены – она напоминала робкую овечку. Эви положила руку ей на плечо и направилась к корзинке, стоявшей на полу. Куда только подевалась ее дерзость. Палец, которым она недавно указывала на брата с видом обвинителя, теперь вяло висел на опущенной руке. Она была сама невинность.