Болоньевая хлипенькая курточка на Вовчике была расстегнута, он, как и Настя, холода не боялся.
– Настя, привет! Пошли туда, наши уже все ждут! – радостно воскликнул Вовчик.
– Давай, если догонишь меня – дам себя поцеловать! – скороговоркой выпалила Настя и стремглав кинулась бежать на другой конец крыши.
Бежать было весело, снег приятно скрипел под ногами.
Вовчик оказался чрезвычайно прытким – он догнал ее через несколько коротких мгновений.
– Ну, все, не уйдешь! – обрадованно воскликнул он, по-мальчишески неуклюже сжав ее в своих объятиях.
– Ой, умираю от счастья, – прошептала Настя, подставив губы для поцелуя.
Она обмякла и расслабилась, а Вовчик чуть было не замурлыкал от неожиданного везения.
Но уже через мгновение Настя отпихнула простофилю, не ожидавшего подвоха, и стремглав бросилась от него на другой конец крыши.
Там уже ждали друзья-товарищи.
На середине крыши что-то заставило Настю остановиться – она на мгновение затормозилась и посмотрела вниз.
Вдруг у нее закружилась голова, и Настя поскользнулась, упала на задницу, и скатилась на самый край. Она изо всех сил вцепилась побелевшими пальцами в край крыши, пытаясь удержаться и не скатиться по скользкому снегу еще дальше, в черную бездну.
А внизу на пустыре, отделявшем их дом от казахских домиков, стояла мама в длинной лисьей шубе и грозила ей кулаком.
Мама с высоты казалась крошечной, как и старик, но Настя в одно мгновение съежилась и сникла, от ее прежней веселости не осталось и следа. Она тихонько и осторожно отползла от края, поднялась и отошла на безопасное расстояние.
Подбежавший Вовчик тут же понял, что их засекли.
Желая ее утешить, он сказал:
– Ну, все, Настька, дома тебя ждет разбор полетов. Может, больше и на крышу не пустят.
– Да, влетит мне, пожалуй, по первое число. Ремень у нас всегда наготове. Мамка злая последнее время, не знаю, от чего. Пойду я, давайте без меня сегодня. Уроки заставят делать.
Настя, сгорбив плечи, медленно, как на казнь, побрела обратно к открытому окошку чердака.
Мама уже успела подняться на пятый этаж, снять шубу и открыть дверь квартиры. В руках она держала широкий ремень с солдатской пряжкой.
Но порка, к счастью, не состоялась.
Вместо порки мама и произнесла эти слова, долгие годы потом отдававшиеся болью в Настиной душе:
– Настя, собирайся! Ты едешь к бабушке!