Кося взглядом по сторонам, Кент встал за белым фольксвагеном, достал ключи, нажал кнопку брелока. Он весь превратился в зрение – чтобы не упустить мгновение, когда машина начнет взрываться. Опель взвизгнул, мигнул оранжевым светом, щелкнул дверными замками. Кент открыл дверцу, сунул руку под водительское сиденье, обшарил пространство под сиденьем пассажира. Там было чисто. Открыл капот, но ничего подозрительного не заметил. Проверил, не тянется ли от машины к ограде провод. Провода не было. Кент не сомневался, что Серафим с лоджии наблюдает за ним. Он заставил себя не поднимать голову. Кент повернул ключ. Двигатель привычно заурчал, напряжение отпустило. Кент вывел опель на проезжую часть, проехал метров двадцать, задним ходом вернулся на прежнее место.
– Ты сегодня почти все утро молчал, – заметил Серафим. – Что-то случилось?
– Я молчал? – удивился Кент.
Ему казалось, он разговаривал, но, подумав, сообразил: видимо, разговаривал с самим собой.
– Нет, малыш, ничего не случилось. Так, обдумываю дела.
Высадив Серафима у школы, Кент выехал на проспект Мира. Ему показалось, что бежевая мазда снова следует за ним. Кент перестроился в правый ряд, сбавил скорость. Мазда промчалась мимо. «Если они это делают, – подумал Кент, – наверняка используют несколько машин».
Сбросив в кабинете куртку, Кент набрал телефон Малуши. До недавнего времени тот работал начальником отдела в прокуратуре Санкт-Петербурга.
– Я догадываюсь, по какому поводу ты звонишь, – сказал Малуша.
– Поможешь?
– Ты же знаешь, мои возможности сейчас ограничены.
– Не прибедняйся.
– Нет, кое-что я все-таки могу…
– Мне выезжать сегодня?
– Еще не готово заключение судмедэкспертизы. Я тебе позвоню.
Положив трубку, Кент по внутреннему телефону набрал заместителя главного редактора.
– Ты занят?
– Заходи, – ответил зам, и Кенту показалось, что от трубки запахло табачным дымом.
В комнате зама дым качался, словно утренний туман над болотом. Точилин курил сигарету за сигаретой. Он был высок, сутул, почт лыс и обладал собачьим нюхом на сенсации и неприятности. Он знал, когда материал нужно придержать, а когда – выстрелить. Он был мудр и циничен. В этом заключалось его журналистское мастерство.
– Что скажешь?
Зам отложил номер свежей газеты.
– Через пару дней мне нужно будет съездить в Питер.