– И всё же будьте поласковей. Она ещё ребёнок.
– Отнесите ей еду, – сухо сказала мама и, развернувшись, ушла прочь.
Тётушка Фазилет вслед за ней начала выключать свет, показывая, что тоже собирается уходить. Я же, убедившись, что никого нет кроме нас на кухне, тихонько вышла из засады.
– Спасибо за вкусный ужин и что не выдали, – поставив посуду на стол, я обняла женщину. Она была пышной как булочка, и руки едва сходились на её талии.
– Оставь там, – кивнула она на мойку, – я сейчас помою.
– Я и сама справлюсь, – перенося посуду к воде, сказала я, – вы лучше посидите рядом, – я поставила стул, – я, может, вам что-то расскажу, – хитро говорила я.
Женщина не возмущалась моей хозяйственности. Она была уверена, что в этом женское предназначение и сила. И я обожала проводить здесь время, особенно когда никого нет.
– Много шума наделал какой-то шрам. Что случилось? – Спросила тётушка.
– Вот он, – я повернулась, оголяя спину.
– О Аллах! – Воскликнула она, закрывая рот рукой, – что за зверь напал на тебя?
– Барсук.
– Она ещё шутит! – Возмутилась она, поворачивая мою спину к свету, чтобы лучше разглядеть.
– Волк-волк, – поспешила ответить я, чтобы не сводить с ума женщину, – белоснежный красивый волк. И он напал не на меня…
– Кого же ты спасла? – Медленно садясь на место, спросила она.
– Мужчину, – смущённо начала я, – ох, какого мужчину, – я повернулась лицом к женщине, закрыв глаза и приподняв голову, потом открыла один глаз, посмотреть на неё.
Она сидела, не шевелясь и не роняя слов, только пристально смотрела, пытаясь понять, шучу я сейчас или говорю серьёзно. А я продолжала:
– Тёмноволосый… высокий… с глазами, словно океанская синь, в которой хочется утонуть, – я подошла к ней и взяла руками её круглое лицо, – нет, – я мотала головой, – щёчек у него совсем нет, худой как щепка.
– Девочка моя, – очнулась женщина, – ты влюбилась?
– Не знаю, тётушка Фазилет, – я пожала плечами, – не знаю я, что это такое… – Отойдя обратно к посуде, добавила: – Только думаю про него постоянно.
– Отцу говорила?
– Нет пока.
– Думаю, не стоит, – она качала головой.
– Почему? – Удивилась я.
– Не одобрит он этого.
– Разве он не желает счастья своей дочери?
– Конечно, желает, – сказала она, вставая, – правильно сказала твоя мама. Тебе следует оставить весь романтизм, вы существуете в другом мире и по другим правилам.