Взгляд скользит по списку – homo homini lupus est – человек человеку волк. Образно, кратко, как-то даже и не поспоришь, слишком много происходит такого, что является железобетонным подтверждением этой, возможно, даже истины, некоей незыблемой аксиомы человеческого существования. На бытие все это не тянет, а вот на существование в самый раз.
Каким будет мир, в котором homo homini lupus est – это единственный и непреложный закон, а все другое либо запрещено, либо просто неизвестно? Насколько жестоки и беспринципны были бы его обитатели, делая все, что им заблагорассудится, и сколько бы он просуществовал? Огромное поле битвы, земля выжжена, небо затянуто тучами, в полумраке то тут, то там мерцают огни, слышны крики, стоны – «люди» в остервенении рвут друг друга на куски… Ничего другого они не знают. Не хотят знать.
Приятная сонливость распространяется по телу, глаза сами закрываются… Еще не время, нужно собраться. Образы мелькают, сменяя друг друга один другого занимательней. Итак, что у нас дальше? Homo homini deus est – человек человеку бог. Ну вот, приехали, а я так старательно представляла ад на земле, на воротах которого написано совсем другое… Ничего не поделаешь. Итак, переносимся в мир богов, где все относятся друг другу так, как… хм, сложно даже вообразить, поскольку прецедентов подобного в нашем скорбном мире не водится, или, может быть, у меня не было возможности наблюдать нечто подобное.
А как боги обращаются друг с другом? Вот в чем вопрос, трудно даже представить по причине отсутствия такого опыта, тем более что мы воспитаны в концепции единобожия, т. е. бог где-то есть, он один-единственный (представляю, как ему одиноко), и он точно не ты, правда это всего лишь концепция, суть чужое измышление, ни истинность, ни ложность которого не доказана. Тем не менее стоит попробовать представить себе этот дивный мир. Поразительно то, что оба афоризма родились в одной культуре, у одного народа. По всей видимости, это была одна из первых попыток осмыслить всю парадоксальность человеческой природы, парадоксальность и противоречивость.
Пытаюсь представить себе мир богов – издалека, в ореоле из света летит ко мне некто, я слышу шелест его крыльев, взмахивающих легко, в такт ударам сердца, существо приближается, вот уже видна корона на голове, полы римской тоги развеваются на ветру… Ухмыляющаяся волчья морда – это последнее, что я вижу перед тем, как провалиться в сон.