На смерть Цины - страница 16

Шрифт
Интервал
Нельзя ловушки эти отличить,
Засим чернилом сердца туне рдили.
Смотри, днесь панны с вишнями во ртах
Летают и цвета гасят золою,
И даром о серебряных крестах
Пииты гонят челядей метлою.
Излитый мрак виется тяжело,
Бледнея пред победными дымами,
Аидовскою тенью на чело
Ложится твердь – она вовеки с нами.
Молчи, елико все временщики
Днесь могут лгать о праведной любови,
Не ведают и эти языки,
Какими вдовых сватали свекрови.
Воспенит слезы наши мертвый цвет,
Прожгут их жала в кубках богомерзких,
Тогда и змеи выползут на свет
Из похв да изо ртов сех изуверских.
Мешали всё о праведности речь,
Боялись непреложных откровений,
И стали мы безмолвствованьем жечь,
Цезуры отделив от песнопений.
Свечами нощь светить повремени,
Втще искушать воительные громы,
Текут пускай сиятельно огни
Из вежд моих – во черные хоромы.

* * *

Благодати, Господь, не дождались в миру

И зерцала судеб лазурково протлели,
И лядаще горят васильки на юру,
Где спасительно мы Богородице пели.
Нет печальнее здесь наших червных крестов,
За Гамлетом теперь крикнут детушки: «Яду!»,
И черны гончаки, и собили шутов,
Завели юродных во сиротскую ляду.
И к чему святарей нелюбовь подвела,
Всех травили зело, так остались музыки,
Хоть в зеленях Твоих раздается хвала —
Извели нас, Господь, эти мертвые крики.

* * *

Почему неблаженны и те человеки

Возлюбившие страстно Господнего Сына,
Им огонь прожигает кровавые веки,
Им и тризнится в каждом дереве осина.
Ах, не могут они добрести до распятья,
Божий голос молебственный слух различает,
Но вотще ангелки раскрывают объятья,
Ждут-пождут, а Господь всех доселе встречает.
Исполать вековечной замирной дороге,
Волочатся по ней исступленные орды,
И опять забывают о Господе Боге
Страстотерпцы – любовию только прегорды.
Им страстное томление снится в могилах,
Им дарована свыше юдольная мука,
Юродивы они и забыться не в силах
От Христоса гвоздящего черного стука.

АРХАИЧЕСКИЕ ОПУСЫ

Восемнадцатый фрагмент

Господь, смерти в четверг воспрошаю опять,
Буде вина испиты не впрок, а в потеху
И обильная адская точится рать,
Ближе тени ея, юродным не до смеху.
Так не поняли, так не сумели оне
Смерть кровинок понять в истеченье похмельном,
Вопиящие рты на помины в окне
Отобьем, яко роз черноту на отбельном.
Отбелим их, Господе, велика печаль,
Не веселие правило ими, но тризна.
Царской не было жизни, да ей-ведь не жаль,
Следующая страница