Я поставил будильник на телефоне на три часа. Я не хотел рассылать информацию о концерте слишком быстро. Моё желание всегда должно быть на расстоянии от Тиган. Если она не чувствовала того же, то я точно не хотел, чтобы это ее пугало. У моей одержимости был здравый смысл. Всё должно быть либо в обоих направлениях, либо никак. В мои мысли начал закрадываться страх. Мне предстояло узнать, будет ли она двусторонней. Если в одну сторону, я был уверен, что моему сердцу будет нанесен непоправимый ущерб.
Мой дневник был хорошо спрятан и мои родители даже не знали о его существовании. Я отодвинул решетку с центрального вентиляционного отверстия в полу. Я залез внутрь и достал свою книгу тайн. Последние три года я вел дневник своей жизни в этой книге, почти не пропуская ни одного дня. Многое в ней было обыденным, но большинство касалось девушки безупречного совершенства. Книга была единственным существом, которое знало мои секреты.
Я открыл первую чистую страницу и написал дату. Я не был уверен с чего начать. Я перелистал предыдущие дни и просмотрел записи. Заметки Тиган перемежались с другими событиями дня. Я вернулся дальше, где начал описывать свои чувства к ней. Слова были глупыми, но точными. Я перешел на первую страницу и прочитал первую запись:
Я видел её сегодня. У меня не хватает смелости поговорить с ней, потому что результат может оказаться не таким какой жду. Это и сбивает с толку. Ни одна другая девушка не влияет на меня так. Я могу видеть красоту в других девушках, желать общения с ними, но Тиган Фуллер – особенная. Она меня околдовала.
Закрыв книгу, я задумался над тем, что написал. За все эти годы я только сейчас сказал ей больше, чем одно слово. Настало время узнать правду и прекратить свое ребячество.
Мама немного удивилась, когда я открыл дымоход в камине. Я свернул несколько газет и засунул их под решетку.
«Немного тепловато для камина», – сказала мама. Она виделаво мне только рациональность. Я знал, что она меня не остановит, но всё равно слышал беспокойство.
«Это необходимо», – сказал я, положив дневник на решетку. Я достал спичку из коробки и чиркнул ею.
«Что ты жжешь?» спросила мама, глядя с удивлением.
«Мой дневник», – ответил я. Пламя быстро охватило газету, и книга начала гореть. Я сидел на каменном выступе, который торчал из передней части камина. Пламя сначала стало странного голубого цвета, когда загорелась обложка, а затем стало ярко-оранжевым.