«Калеб сказал, что я могу пойти с ним», – сказала я родителям, надеясь, что они знают, что ответить. Калеб услышал вопрос и терпеливо ждал.
«Я бы хотела с ним познакомиться», – сказала мама, явно хеджируя свою ставку. «Пусть он зайдет на обед, пока вы не уехали». В голове у меня помутилось. Это был не тот ответ, который я искала, но я была готова.
«Ты это слышал?» спросила я в трубку. Мне следовало бы сделать звонок наедине и дать себе больше свободы действий.
«А… да», – ответил Калеб. Я испытала огромное облегчение, услышав его неловкий ответ. Возможно, он тоже не хочет, чтобы это было похоже на свидание.
«И что?»
«А… конечно», – нерешительно согласился Калеб. «Но нам придётся уехать где то около двух». Я передала его ответ, и моя мама сделала немыслимое.
«Хорошо, – сказала мама, – пусть он придёт около полудня. Мы все сможем неспешно пообедать». У меня перехватило дыхание при мысли о двухчасовом обеде с Калебом и моими родителями. Я была слишком взрослой для такого надзора. То, что должно было стать вечером дружеской поддержкой, превратилось в маленький кошмар. Мы все будем молча смотреть друг на друга в течение двух мучительных часов.
«А… полдень?» спросила я, надеясь, что он передумает.
«Хорошо», – ответил Калеб после короткой паузы. Я была уверена, что он потеет так же, как и я. Это было небольшим утешением, зная, что мы оба ожидали, что будем несчастны. Я могла только надеяться, что концерт будет достаточно хорошим, чтобы компенсировать затраты.
«Хорошо», – сказала я, – «Увидимся в субботу, Калеб».
«Увидимся в субботу, Тиган», – сказал Калеб с тем, что звучало как страх. Я отключилась, и улыбка моего отца превратилась в нечто, граничащее с победой.
«Счастлив?» спросила я.
«Да», – ответил папа, – «мне нравится знакомиться с мужчинами, которые приглашают мою дочь на свидание».
«Это не свидание!» сказала я гораздо громче, чем нужно. Мама улыбнулась моей реакции. «Ах», – добавила я, поворачиваясь и оставляя их посмеяться за мой счет. Я бы заблокировала их обоих, но папа захлестнул меня любовью и безопасностью. Чертов наркотик, без которого я не была уверена, что хочу жить.