– Отпустите немедленно! – твёрдая и повелительная интонация мелодичного голоса не допускала возражений, и всадник, вздохнув, легко соскочил с седла, оставив незнакомку восседать в одиночестве на его вороном коне, тут же послушно остановившемся, как только хозяин спешился.
– В таком случае, у меня нет иного выхода, как предложить вам себя в качестве грума, а моего коня отдать в ваше полное распоряжение, – мужчина галантно поклонился, прижав руку, в которой держал снятую двууголку, к белоснежной сорочке с высоким воротником, выглядывающим из его коричневого шерстяного фрака.
Теперь они могли рассмотреть друг друга. Особенно девушка, которая даже не заметила, как выглядит выдернувший её из седла наглец. Он тоже был молод и, надо отдать ему должное, необычайно хорош собой. Да и это слабо сказано. Разглядывая его с высоты своего положения с бесцеремонностью оскорблённой дамы, девушка отметила про себя, что это как раз тот тип романтического красавца, по которому вздыхают её глупенькие сверстницы. Эдакий коварный соблазнитель юных неопытных душ, опасный нарушитель покоя пожилых мужей, проникающий в святая святых супружеского очага и бросающий своих жертв на произвол судьбы с навеки загубленной репутацией. О, она прекрасно знает, как надо вести себя с подобными людьми! Она-то не из тех, кого могут пленить эти густые волнистые волосы, чёрные, как смоль, над высоким ясным лбом, эти тёмно-синие глаза с ресницами, которым могла бы позавидовать самая красивая женщина, эти чуть приподнятые в удивлении чёрные брови – прямые, стремительно летящие от переносицы, этот орлиный нос, придающий профилю благородство и горделивость, эти плотно сжатые, прихотливо очерченные губы и тронутая загаром кожа, оттеняющая и синеву глаз, и белизну дорогой тонкой ткани сорочки.
Молодой человек, в свою очередь, тоже позволил себе получше рассмотреть восседающую над ним незнакомку, завладевшую его седлом. Она-то была в гораздо менее выгодном положении, нежели он, одетый с иголочки, потому что тёмно-русые волосы её немного растрепались, зелёная амазонка скомкалась сбоку неудобного мужского седла, открыв взору незнакомца ворох оборок от нижних юбок и ножки в крошечных башмачках, непоправимо не достающих до стремени.
– Почему мы стоим? – сердито спросила девушка, стараясь под раздражением скрыть смущение.