– Кстати, а чем мы можем послужить вам? – поинтересовалась Мария. – Для чего-то ведь вы пригласили нас?
– А вот пусть господин Вартбург сам и расскажет вам, – Радек поднял узкие ладошки, как бы отгораживаясь от обвинительных ноток, прозвучавших в вопросе Марии.
– Мари, мне придётся ехать в Москву, – сказал граф. – Господин Радек предложил дело, которое требует моего присутствия в Москве. Причём, безотлагательного. Он настоял на том, чтобы сообщить вам об этом здесь же и сейчас же.
– Настояния мои диктуются исключительно желанием познакомиться с вами, милая Мария, с женщиной, о которой говорит весь Берлин и прилегающие окрестности вроде Парижа, Лондона и прочих деревень, хе-хе.
– Я не в претензии, Карл, – отозвалась Маша, – однако я хочу поехать с мужем.
– Но это есть не совсем продуманная мысль, – начал граф…
– Альберт, вы не можете мне отказать, – перебила Мария. – Я сто лет не была на родине, было бы невероятной глупостью не воспользоваться представившейся возможностью. В Москве поживу у тётушки, отнюдь не буду вам докучать. И потом, я боюсь отпускать вас в Россию одного – русские женщины неотразимо привлекательны, – Мария сопроводила шутку пленительной улыбкой.
– Полностью поддерживаю аргументы Машеньки, высказанные к тому же на прекрасном языке, которым в Советской России уже не говорят, – сладко произнёс Радек.
Граф только беспомощно развёл руками.
– Можно в заключение задать вам не слишком, может быть, удобный вопрос, милый Карл? – Маша слегка нажала на двух последних словах.
– Всё, что угодно, всё, что угодно, – растаял Радек.
– Отчего вы носите такие странные бакенбарды?
– Мари, что вы? – укоризненно начал граф…
– Нет-нет, всё прекрасно! – заторопился Радек. – Это лишь доказывает, что Машенька одаривает меня своей дружбой. Что до бакенбард, то я ношу их оттого, милая графиня, что иначе вы не обратили бы на меня ровно никакого внимания. Как, впрочем, и любая другая красавица. Женщины – любопытны, красивые женщины – любопытны вдвойне. Они равнодушно проходят мимо некрасивого маленького человечка, даже не замечают его. Но у него, например, стелются по ветру такие бакенбарды, которых нет ни у кого в мире. И вот – появился интерес. А это уже полдела. Ну а затем всё зависит от самого человечка, как он использует возникший интерес. И будьте уверены – я его таки использую.