– Я согласен, – уверенно, коротко и внятно произнёс он два простых, но очень важных слова.
– Вот и чудненько, – с облегчением вздохнул хозяин кабинета, и в этот момент вдруг стало очень видно, что он всё-таки переживал за результат затеянного им разговора. Но ненадолго. Всего на какое-то мгновение. Потому что затем как ни в чём не бывало Миша снова весело улыбнулся, и, взбадривая присутствующую в лице Александра публику, артистично произнёс. – Теперь у нас есть полное основание вернуться к твоему вопросу, – и его улыбка опять была неотразимой и заразительной.
После этого, словно проводя границу и отделяя один разговор от другого, он встал и уже с задумчивым видом прошёлся по кабинету. Дойдя почти что до двери, он молча развернулся и, так же не спеша, двинулся назад, внимательно всматриваясь по пути в попадающиеся на глаза заботливо расставленные окружающие предметы. Он так и шёл, от одного предмета к другому, иногда останавливаясь возле некоторых из них и чему-то улыбаясь. Наконец, вернувшись к своему креслу, он сначала перевёл взгляд на Александра, а затем, обведя широким жестом рук и одновременно поглощая восторженным взором окружающее пространство, произнёс для Саши нечто совсем неожиданное.
– Ты ведь, наверное, считаешь, что всё это текстуры? – спросил он, загадочно улыбаясь.
Прозвучавшее из уст его было как минимум странным. По всем канонам театрального искусства, к чему несомненно тяготел хозяин кабинета, эти слова должны были бы зародить на сцене как минимум многозначительную паузу, но Миша тут же, будто получив уже ответ на заданный вопрос, не дал ей затянуться и продолжил свою речь в таком же каверзном для гостя смысловом контексте.
– Нет, это вовсе не текстуры, – сказал он выразительно и, уже перестав улыбаться, лишь акцентируя внимание на следующей фразе, серьёзно так, словно выдавая страшную тайну, негромко, заговорщицки произнёс. – Это отражённый свет.
– Как это? – словно уколовшись чем-то острым, застрявшим в произнесённых собеседником словах, пытаясь хоть как-то осмыслить услышанное, только и смог вымолвить Саша. Прозвучавшее удивляло не столько неожиданностью порождаемого в голове образа, сколько несовместимостью оного с устоявшимися представлениями о существующих технологиях в трёхмерной визуализации виртуальных миров, развившихся и выкристаллизовавшихся за многие десятилетия. Ведь доселе все эти технологии действительно основывались исключительно на текстурах. Сверхмногоядерные процессоры видеокарт вращали их, поворачивали, отдаляли и приближали, высчитывая углы и тени, размеры, форму, яркость; различными методами накладывали одни текстуры на другие, создавая лишь иллюзию дымки, блеска и отражения. Саша молчал в недоумении. С застывшим во взгляде вопросом он с нетерпением ожидал продолжения разговора на эту, так внезапно объявленную тему, и Михаил его немедленно продолжил. Однако этим он преследовал и некоторые свои, личные цели.