Вдруг, Коля, как всегда бесцветно и индифферентно, раздельно произносит одну фразу, – Цветы, запахи, карандаши, собаки лают, – Безуспешно соединяя в уставшем мозгу эти простые смыслы и пугаясь, – не поехала ли крыша?, – я мгновенно выключил свет и кинулся в железную студенческую кровать, отчаянно застонавшую своей изношенной пружинной сеткой.
С тех пор, магическое словосочетание, упомянутое выше, успешно использовалось друзьями против моих излишних предэкзаменационных перестраховок, – Цветы, собаки, карандаши…
К великому сожалению, Коли, уже, давным-давно, нет на белом свете. Его ближайший друг – Вовка Фадеев, которого все звали просто Фаддей, позвонил мне как-то из Лондона и сообщил эту грустную весть.
Тогда в Москве, на Калининском, я, все-же, купил того шекспировского Гамлета.
И много-много лет подряд, из книжного шкафа, в нашей маленькой тираспольской квартирке, с обложки глядел на меня наш дорогой Коля.
Смотрел своими широко раскрытыми и немного удивленными добрыми глазами. В самые аховые моменты жизни, отвечая на тот важный вопрос, он, как мог, успокаивая, твердил,
– To be…To be…To be..– Быть… Быть… Быть…
Кража одной только пилотки в роте курсантов, состоявшей из ста двадцати молодых парней – будущих офицеров-танкистов, измученных пятилетней учебой, госэкзаменами и защитой дипломов на инженерных факультетах, спровоцировала настоящую цепную реакцию. Ровно-ровно сто двадцать аналогичных актов воровства.
Каждый, у кого пропадала пилотка, в той Николаевской учебке, впрочем, как и в других военных частях всего бывшего Советского Союза, норовил немедленно и незаметно украсть ее у соседа, дабы компенсировать чувствительную потерю. Такая пропажа была обидна вдвойне. Ведь купить такую важнецкую вещь, да ещё в тех горячих июльских степях, где сходились реки Ингул и Южный Буг, не представлялось никакой возможности. Даже ничтожной.
_______________
Ситуация на международной выставке изобретений и инноваций в Москве, по сути, ничем не отличалась.
Просто, прямо из-под носа, у меня подло увели, слямзили, стибрили, сбондили, действующий макет одного из моих прекрасных изобретений – гидропонной установки. С ее помощью, даже в условиях невесомости, на современных космических станциях, успешно произрастали разные там полезные травки и помидорки.