Рассуждая примерно таким образом, я добрался до горпарка. В бедных парках солнце сквозь деревья «сочится», а в нашем оно насквозь, с размаха, пробивало зеленые кроны. Не растратив на это дело ни капли энергии, оно обрушивалось на траву, вздыбливая ее, как приличный шампунь бодрит волосы в душе. Он солнечного удара трава вставала, как выпоротая по заднице, и танцевала до самого полудня.
Тут всё дело в деревьях. Когда они никакие – то и солнце к ним тянется никакое. Это вселенский принцип: подобное притягивается к подобному. Наши столетние колоссы столь великолепны, что лишь самые лучшие солнечные лучи получают право их осветить. И траве, счастливо расположившейся под колоссами, достается от славы деревьев. Вот же как интересно – махонькая, зелененькая, а получает, как телезвезда.
Чуть впереди, прямо на дорожке парка, мигала синим и красным полицейская машина. Я порадовался, потому что это снова город послал мне уверенности. Все-таки из того детского состояния, когда полицейские для тебя «менты», я давно вышел. Раз впереди такая машина, то бояться в этом городе совсем нечего. Уже подумывая, как я приветливо махну лапой слугам порядка, я ускорил шаг. Вдруг уедут, а я с ними так и не поздороваюсь.
Подойдя ближе, уточнил ситуацию: перед обычным полицейским микроавтобусом стояла «скорая». Я ее сразу не заметил за широкой спиной машины полиции. Бомжа, что ли, грузят? Даже такая печаль не могла своротить мое приятное настроение от присутствия людей с пистолетами. Подойдя к машине, я авансом надел на лицо улыбку.
Как раз между машинами и копошились ребята. Двое полицейских и три медика. Одетые в разноцветное, как цыгане: полиция в своих костюмчиках, медики в своих. Я поравнялся с ними, широко улыбаясь. Сейчас поздороваюсь, и им станет приятно, что сознательный гражданин ценит, так сказать…
– Проходите, – сказали мне, – ничего тут для вас интересного…
Это сказал не замеченный мною человек, никак не одетый. Не в том смысле, что голый, а просто без униформы. Я отметил это машинально, и тут же забыл про него. Мое внимание привлекло то, что лежало. Это была женщина, но не Ленни. И я вдруг почувствовал, что это очень хорошо, что не Ленни. Будто я шел все это утро, и боялся, что вот сейчас на тротуар из облаков выпадет Ленни. Или застонет в кустах с перерезанной шеей. Или…