– Дело в том, что бедняга Пьеро очень любил рассказывать мне о репетициях в театре «Луна».
Я кивнул.
– Понятно. Полагаю, вы умолчали о чем-то конкретном, что однажды рассказал вам Пьеро. Хотя, если честно, сомневаюсь, что в ходе ваших бесед он мог сообщить вам нечто криминальное.
От избытка эмоций мадам Лево сначала зажмурилась, а потом весьма энергично мотнула головой. Признаться, я был слегка озадачен.
– То есть вы хотите сказать…
Она не дала мне договорить – резко подалась вперед и, наклонившись к самому моему лицу, горячо проговорила полушепотом:
– Пьеро несколько раз говорил мне, что у режиссера театра серьезный конфликт с малышом Нико! Он много рассказывал мне о театре и обо всех актерах-любителях да их грехах. К примеру, я знала, что малыш Нико отсидел срок в тюрьме за мелкую кражу. Пьеро не раз говорил, что парень не чист на руку.
Пришлось вновь сделать останавливающий жест.
– Не так быстро, мадам Лево! Итак, Пьеро рассказывал вам о грехах всех своих коллег-актеров…
– Я всех их знаю по именам, хотя ни разу в жизни не видела! – она просто не могла дождаться, когда я дам ей слово. – Но разговор пойдет о режиссере – Андре Бессоне. Как мне рассказывал Пьеро, у этого режиссера с первых репетиций началась самая настоящая война с малышом Нико. Пьеро говорил, один раз они даже подрались, так что разнимали их все актеры и сам Пьеро. А все потому, что несносный малыш просто обожал всех передразнивать, да так зло!
Она внезапно умолкла, словно вдруг припомнив нечто особо важное и многозначительно уставившись на меня.
– Вот я и хотела у вас спросить: как, по-вашему, стоит ли рассказать полиции про все это – про драку, про конфликты с режиссером? Комиссар Анжело и в самый первый раз спрашивал, не было ли разговоров у Пьеро о том, кто с кем ругался. Но тут все не так просто. Ведь этот режиссер, акцент которого убитый постоянно так зло передразнивал, как и вы, – русский…
Я едва не расхохотался смехом Сатаны. Ну, конечно, дело ясное! Пусть мой отец и чистокровный француз, пусть я без малейшего акцента изъясняюсь по-французски, для милейшей мадам Лево я все-таки немного загадочный русский, и, стало быть, буду насмерть стоять за своего земляка. Знала бы она еще, что с этим самым Андре Бессоном мы знакомы с глубокой юности!
Я дипломатично улыбнулся, успокоительно положив руку на трепещущую длань секретарши.