«Варвара, если не ошибаюсь…» – призадумался Николай. Поняв, что тот всё смотрел и смотрел на неё, гостья пыталась казаться строгой и хладнокровной, но нежный румянец портил вид, из-за чего она направилась к балкону, чтобы окончательно привести себя в порядок. Дьяков слегка поднял брови, а после глубоко вздохнул, видя перед собой повторяющуюся картину.
– Друзья! – вдруг обратился ко всем один из гостей-чиновников, державший бокал с шампанским. – Слышали ли вы об одной недавней страсти, приключившейся между княгиней Егоровой и князем Голубевым в Англии? Так вот: неделю назад все в округе говорили об их скорой свадьбе, сами, небось, знаете, а пару дней назад этот Владислав Дмитриевич сбежал куда-то в Италию. Поговаривают, вместе с англичанкой, которая моложе Василисы Ивановны на несколько лет. Видимо, та оказалась свежее взглядом и душой, женственнее и послушнее. А брошенная невеста впала в отчаяние и по сей день лежит в постели на лекарствах. Боже! Как она его любила… Он был ангелом… нет… богом для нее.
Господин обладал искусством повествования разного рода историй, чем и разбудил в присутствующих большое любопытство и зажёг огни в глазах. Возникли шёпот и рассуждения на данную тему.
– И что же дальше? Что там? – расспрашивали они того, чем он был, несомненно, доволен.
– А за ней сейчас ухаживает мелкий чиновник Барабанов. Да, да. Тот самый коллежский асессор из Москвы. Узнав об этой трагедии, он сразу же отправился за границу, к своей любви, хоть и невзаимной.
– Вот так драма… – полушёпотом произнесла Елизавета Александровна, стоявшая со своим сыном, а на расстоянии менее трёх-четырёх шагов никого не было.
– Любовь коварна, не щадит она никого. Мне особенно жалко влюбчивых людей. Это свойство им было дано бессердечно, жестоко, гадко.
– Ну, ну, Коленька, к чему такие глупые грубости? Во многих вещах есть хотя бы доля чего-то приятного, воодушевляющего, сладкого… Даже в любви. Впрочем, скоро поймёшь. Ты так говоришь только потому, что до этого никогда еще не любил романтично.
Дьяков промолчал. Он продолжал смотреть на гостей.
И вот спустя минут пять к нему подошла Воронина, которая помахивала веером с перьями у своего лица.
– Добрый вечер, Николай Викторович, – скромно, но с трепетом обратилась она к нему.
– Добрый вечер, Варвара Фёдоровна, – просто ответил Дьяков.