Где-то в классе девятом, один мой товарищ по имени Владик предложил ходить на занятия в хор здесь же в школе. Я пошел с ним с большой неохотой. Там действительно был маленьких «хорик», человек восемь, и мы там распевали разные песни. Занималась с нами бывшая профессиональная певица, звали ее Анна Ивановна Лобанова. Постепенно я привык к этому хору. Однажды Анна Ивановна предложила нам с Владиком выучить произведение композитора К. П. Вильбоа под названием «Моряки» (Нелюдимо наше море…). Мы увлеклись этой работой. У Владика был баритон, у меня тенор, поэтому складывался неплохой дуэт. Когда мы стали все это петь уверенно и свободно, Анна Ивановна предложила спеть его ни больше, ни меньше, как в Колонном зале Дома союзов. Там проходил какой-то смотр школьной самодеятельности. Мы, конечно, перепугались, ведь мы вообще еще ни разу не пели в зале, а тут в таком огромном.
Но Анна Ивановна нас все-таки вывела на сцену Колонного зала. Конечно, мы труса праздновали сильно, но собрались и спели очень удачно, нас все поздравляли. После этого, Анна Ивановна сказала мне, что надо серьезно начинать учиться пению, надо поступать в консерваторию. Мы стали с ней разучивать классические произведения, с которыми можно было бы прослушиваться на предмет поступления.
Почему-то я решил, что поступить в Ленинградскую консерваторию легче, чем в Московскую. Я полагал, что все стремятся в Москву и поэтому в Ленинграде конкурс будет меньше. Кроме того, у меня в Ленинграде жила девушка – первая любовь. И я рассчитывал, что если я буду учиться в Ленинграде, то мы сможем быть вместе. Да и вообще, хотелось оторваться от родительской опеки. Я поехал в Ленинград, я поступал в консерваторию, я дошел до третьего тура, но… но принят не был. Мне сказали, что мне еще рано, надо годик подождать. Можно догадаться, какое у меня было расстройство. Там же на экзаменах я познакомился с одним молодым человеком. Его звали Олег Скачков. Он был значительно старше меня, уже окончил консерваторию, как теоретик, и теперь снова поступал, но уже на вокальный факультет. И тоже принят не был. Он был очень образован в области музыки. Я потом к нему часто ходил домой. У него был хороший проигрыватель, и мы слушали музыку. Однажды, он упомянул композитора Шумана. Я музыку Шумана совсем не знал, но от кого-то слышал, что это не интересно, скучно. И я посмел себе высказаться, что я не люблю Шумана. Он на меня удивленно посмотрел и сказал: «Ну, ты счастливый человек». Я очень удивился и спросил: «Почему?». Его ответ меня поразил. Он сказал: «Потому что у тебя все впереди». Как же он тогда был прав. Позднее я много раз вспоминал эти его слова.