Ария длиною в жизнь - страница 7
По возвращении он стал работать в одной из московских военных академий (академия готовила разведчиков и контрразведчиков, поэтому не имела названия, а только в/ч № …).
Отец был начальником кафедры международных отношений. Конечно, он очень уставал, работал много и поэтому возвращался домой поздно. Сил ему хватало только на то, чтобы поесть и рухнуть спать. Потом он стал работать над кандидатской диссертацией. По приезде домой он садился в кабинете и работал, работал, работал. Мы к нему не заглядывали, чтобы ему не мешать. Таким образом, я с отцом, к сожалению, почти не общался.
Это мой папа (фото 1975 г.)
Прошло время, и он сказал нам, что мы можем его поздравить: он стал кандидатом исторических наук.
Вся семья Соколовых пережила блокаду в самом Ленинграде. Как они выжили, трудно себе представить. Они сами потом удивлялись. Говорят, что очень помогла дисциплина: тот ломоть хлеба, который выдавали на день, нельзя было съедать сразу, надо было растянуть на весь день. Мои родственники говорили, что, как правило, тот, кто съедал хлеб сразу (а удержаться, наверное, стоило неимоверных усилий) вскоре умирал. Еще дед рассказывал, что как только люди поняли, что попали в блокаду, они в момент опустошили все полки в магазинах. Деду повезло, он смог где-то раздобыть целый мешок сухого порошка горчицы, которую никто не брал. И вот эту горчицу они вымачивали в нескольких водах, чтобы убрать горечь, и затем из этой массы пекли лепешки. А ведь горчица – очень калорийный продукт. Мою младшую тетю Анастасию забрали в армию. Но, слава Богу, не на передовую. Она стояла на часах внутри госучреждений. Жила она, тем не менее, в казарме, но зато там хоть как-то кормили. Отлучаться из казармы было запрещено. Дисциплина была строжайшая. Тетя Нана рассказывала, как одна молодая девушка сложила шинель под одеяло, будто она спит, и ушла без спроса на свиданье (война не война, а молодость свое берет). Но этот обман был раскрыт, и за нарушение дисциплины ее расстреляли. Да, тогда дисциплину поддерживали таким жестоким образом.
Где-то в середине блокады мой отец самолетом смог вывезти из Ленинграда моего дедушку и бабушку. И вот дед рассказывает: они уже приземлились в Москве и сидели в аэровокзале. Вдруг бабушка хватает деда за руку и говорит с удивлением: «Ваня, смотри, там кошка ходит» т. е. ее поразила кошка, которая спокойно гуляла по залу. Всех кошек в Ленинграде давно уже съели. Для меня приезд деда и бабушки был очень приятным событием. Они стали за мной ухаживать, заботиться, кормить, воспитывать, читать сказки, рассказывать какие-то истории из прошлой жизни. Научили меня читать, писать и считать, так что когда я поступил в школу, я все это уже умел делать. Дед со мной занимался разными поделками, учил меня, как правильно что-нибудь мастерить. Конечно, у меня тоже были и свои определенные домашние обязанности. Я ходил за хлебом в Филипповскую булочную. Для этого надо было переходить широкую ул. Горького.