—Тебе же сказали, её нельзя
уничтожить! — раздражённо бросил Айварих. — Валамир пытался, так
Сканналия чуть в покрытый льдом остров не превратилась. Почему,
думаешь, Дайрус летописца приказал убить? Да чтобы в стране не одно
восстание началось, а сотня. Вон, у Георга спроси или у
Ривенхеда.
—Если не ошибаюсь, летописец
жил где-то за кладбищем в лесу, — задумчиво сказал Ворнхолм. —
Каким образом его могли убить? Разве Летопись не защищает своего
слугу?
—Очевидно, плохо защищает. Или
она решила, что слугу пора сменить, — ядовито заметил Айварих. — В
любом случае, новый летописец будет во дворце жить. Утром его
вместе с Летописью привезли.
—Сюда?! Во дворец?! —
задохнулся Оскар от возмущения. — Ваше Величество, умоляю,
подумайте, что скажет святейшая церковь?! Несомненно, доминиарх
Ривенхед согласится с тем, что дворец не место для языческих
ритуалов!
Теодор Ривенхед, пожевав полными
губами, кивнул, отчего его второй подбородок стал ещё заметнее, и
изрёк:
—Мирн, без сомнения, прав,
Ваше Величество. Я, как преданный вам всей душой слуга и
представитель пантеарха, обеспокоенный благополучием нашей цветущей
страны, хотел бы искренне и со всем уважением предостеречь вас
от...
—Доминиарх делами церкви
занимается, государственные дела — моё дело. Или ты хочешь, чтобы
Дайрус и до нового летописца добрался?
—Ваше Величество, мы,
безусловно, осознаём возможные последствия, однако церковь не может
одобрить...
—Я сказал, хватит! — оборвал
Айварих. — Летопись слишком важна, чтобы её так далеко от дворца
держать! И вообще, мы здесь не для того, чтобы мои решения
обсуждать, а чтобы зрелищем наслаждаться. — Палач как раз собирался
отрубить Белесу правую руку; перед этим к нему подошёл священник и
предложил ему покаяться напоследок, прикоснувшись к лику сына
Божьего Зарии и его матери. Белес с отчаянной ненавистью смотрел на
окружающих, потом обернулся к королевской трибуне и зашевелил
губами, словно пытаясь что-то сказать. То ли Айварих его пожалел,
то ли ему надоело — по сигналу короля палач нанёс быстрый удар по
оставшейся руке. Не успел Белес дёрнуться, как палач снёс ему
голову.
—Ваше Величество, — Георг
Ворнхолм наклонился к Айвариху. — Её Величеству дурно.
Айварих покосился на жену: королева
и впрямь побледнела, дыша с трудом. Услышав слова Ворнхолма, она
неприязненно посмотрела на барона.