Айварих оглядел бывшую жену и
хмыкнул, затем подвёл к столу, который ломился от каких-то
приборов. Он взял плётку с шипастыми железными наконечниками на
трёх «хвостах»:
—Знаешь, дорогая, мне иногда
кажется, что каждый муж должен хотя бы раз её на шкуре жены
испытать. — Он положил плётку, обежал взглядом стол.
—А вот это, — он поднял нечто
вроде щипцов с двумя повёрнутыми друг к другу двузубыми вилками на
концах, — что угодно оторвёт, например... — металл коснулся груди
Катрейны.
У Катрейны подкосились ноги, она
упала на твёрдый пол. Она пришла в себя, когда вода потекла по
лицу. Айварих улыбался, глядя на неё.
—Не вздумай снова сознание
потерять, иначе в этом ошейнике очнёшься. — Ошейник был железным с
шипами внутри. Он брякнул его на стол.
—Пойдём, ты ещё не всё
видела.
Он — Катрейна не решалась звать
этого страшного человека по имени — схватил её за руку и заставил
подняться. Подтащив её к другой двери, он распахнул её. Катрейна
оказалась в аду.
От сильного жара она моментально
взмокла. Горел камин, но не обычный камин, а приспособленный для
мучений — с цепями, решёткой, колодкой для ног жертв и разного вида
щипцами. Через крюк в потолке тянулась верёвка — один её конец был
намотан на стоявшую у стены лебёдку, другой удерживал связанные за
спиной руки Ульрика Холмкреста, мужа Сиэллы Ривенхед, тётки
Диэниса. Огромный палач подкрутил лебёдку, руки Ульрика дёрнулись,
он закричал. Его тело изогнулось, закреплённая на ногах тяжёлая
гиря неохотно закачалась из стороны в сторону. Ульрик являлся
членом Королевского Совета, куда его ввёл отец — барон Холмкрест.
Сам барон был настолько стар, что никто уже не помнил, сколько ему
лет. Ульрик — его единственный законный сын.
Рядом с палачом стоял маленький
человечек в маске и кожаном переднике, покрытом свежей кровью. В
руке он держал финик, который как раз сунул в рот. На столике
неподалёку стояла целая чашка засахаренных груш, вишен и слив.
Катрейна наклонилась, её
стошнило.
—Ваше Величество? — негромкий
голос оглушал. Знакомый голос. Катрейна обернулась и увидела того,
кого не заметила раньше. Георг Ворнхолм перед их приходом явно
что-то записывал на столе в углу. Ворох бумаг лежал
рядом.
Барон с ужасом смотрел на Катрейну,
словно не веря глазам.
—Я же говорил, что приду, —
раздражённо сказал Айварих, толкая Катрейну к столу. Она мельком
отметила, что в комнате есть вторая дверь: за ней должны быть
камеры.