Пальцы с трудом перелистывали
страницы. Георг заставил себя дочитать до конца. Тайна Ноэля
поразила его как гром: этот нищий получил то, о чём мечтал Георг.
Он женился на любимой принцессе, она родила ему сына... Георг
нахмурился: постойте, женился?! Георг не знал, проклинать этого
выскочку или восхищаться им. После догадки на казни Катрейны Георга
мучил вопрос: почему Райгард отправил племянницу в монастырь, а не
выдал за какого-нибудь не слишком щепетильного аристократа?
Оказалось, всё просто: он мог выдать замуж опороченную племянницу,
но не замужнюю женщину.
Ну почему Георг не поступил так же?
Забрал бы себе Катрейну, наплевав на всех. Поступок Ноэля, в конце
концов, оказался лучше, чем то, что сделал Георг ради мести. Сиверс
никогда не стал бы мстить королю, он спас Дайруса, и вон как судьба
обернулась: могущественные Ворнхолмы повержены, сын жалкого Сиверса
— наследник трона!
—Опасно читать эту книгу, —
послышался тихий голос Маи. — Некоторые тайны лучше не
знать.
Георг хотел нагрубить, выгнать её
или прибить на месте, потом сжечь проклятую книгу. Нет — он
достаточно глупостей натворил из-за импульсивности!
—Опаснее не знать, что
происходит,— сказал он. — Ты ведь знаешь про
Байнара?
Она сглотнула и кивнула.
—Но, может, Йорас соврал? Если
его пытали, он мог сказать, что угодно...
Она смотрела на него с жалостью. Ему
не нужна жалость!
—Я знал Йораса. Он не
соврал.
—Зачем ваш брат это сделал? Он
ненавидел Райгарда?
—Он ненавидел Байнара, Рижитту
и всех Винкустов.
—Почему?
Георг сам не знал, зачем объясняет
что-то этой девчонке. Она всё доложит Рику или Дайрусу, все
узнают... Да и чёрт с ними! Брат разрушил жизнь и себе, и Георгу.
Какая разница, что о нём скажут? Собственная репутация Георга давно
не волновала. Надо восстановить имя Райгарда, чтобы его наследники
могли править. Кто, кроме Дайруса или Рика, имеет право на трон?
Кровь Свенейва должна писать проклятую Летопись, иначе страна
погибнет. Да, он приведёт Дайруса на трон, даже если потом
мальчишка отрубит ему голову.
—Король Эйвард должен был
жениться на нашей сестре Леноре, но отказался от неё. Заявил, что
та худая, болезненная, уродливая... — Георг умолк. Томар тогда ещё
добавил «сучка». Да, так Эйвард её и назвал в лицо Томару. Георг
помнил, с какой горечью и злобой брат пересказывал эти слова. Пусть
Ленора не была ни красоткой, ни слишком здоровой девушкой,
оскорблять даму из рода Ворнхолмов даже король не имел права! Лица
сестры Георг почти не помнил. Томар однажды, кипя от злости,
бросил, что это всё отговорки: на самом деле король Эйвард
ненавидел собственную мать и перенёс эту ненависть на её
племянницу.