— Это понятно, — кивнул Сильвестр. —
Сказания и легенды живут своей жизнью; от того, в чьих устах они
звучат, зависит многое. Прочти-ка пяток хроник о любом событии — не
сразу разберёшь, что они пишут об одном и том же.
— Да, — согласился Захар. — Многое
забыто, многое поменялось за века, в иных семьях предания хранятся
и передаются в целости, другие родители не всё говорят детям.
Верно, твой отец не хотел пугать тебя на ночь страшной сказкой.
Рик надулся. Он явно не хотел
говорить об отце.
— У Свенейва было четверо сыновей, —
продолжил Захар. — Третий сын по имени Иригор умертвил двух старших
братьев раньше, чем остыл труп отца, и забрал Летопись. Пощадил он
только трёхлетнего Дарена, чтобы избежать участи Свенейва. Этого
Дарена Иригор посадил в темницу и не выпускал наружу, на службу
звал не родичей, которых вскоре почти не осталось, а разный сброд.
Иригор искал заговоры и предательство повсюду; поскольку Летопись
не ведала, о чём толкуют люди промеж собой, он наводнил страну
соглядатаями да палачами. Хватали любого, кто покажется
подозрительным. Иригор столь рьяно выискивал врагов, что убил жену,
сыновей, дочерей; только Дарен остался, ибо ни с кем не общался,
никуда не выходил. Иригор страшно боялся волшебников и расправлялся
с волхидами. Незнамо как, однажды его нашли умершим, подросший
Дарен занял его место. Летопись он читал мало, после темницы
предпочитал забавы да потехи — страной правил волхид по имени
Лоулах. Его прозвали Бардом из-за того, что Дарен услыхал на
очередной попойке его песни и так восхитился, что сделал придворным
певцом, опосля смотрителем над двором, а там вовсе поручил ему все
заботы и занялся утехами. Лоулах поправил дела государства,
остановил казни волхидов, при этом он обходился без Летописи, зато
Дарен нашёл ей место в своих забавах.
— Он использовал волшебную вещь для
развлечений? — недоверчиво спросил Рик. — Почему?
— Потому что корона на челе не
сделает из тебя правителя. Дарен не хотел править, желал
только...
— Трахать баб, жрать да спать. И
снова трахать — у него наложниц было без счёта, — беззастенчиво
вставил Фил. — Это при нём право первой ночи стало так популярно.
Ха, да он помешался на этом, такие... м... способы выдумывал, хоть
отдельную летопись пиши! Я б почитал с удовольствием, — ухмыльнулся
он. — Жаль, читать не умею.